— Ты это только что придумала, — уверенно заявил Стюарт.
Розлин бросила на него свирепый взгляд и пожалела, что вообще впустила его в дом.
— Я почувствовала вдохновение. — Она также почувствовала подступающую к горлу тошноту, что несколько притупило ее остроумие.
Интересно, почему все говорят об утренней тошноте, вдруг подумала она, меня тошнит только по вечерам.
— Ты понимаешь, что в этой квартире нельзя жить с ребенком?
Розлин сделала вид, будто задумалась.
— Нет, в договоре аренды речь шла только о домашних животных, а о детях не было сказано ни слова.
— Я говорю серьезно, Розлин. Эта квартира находится на третьем этаже, в доме нет лифта, поблизости — никакого садика, так что гулять с ребенком негде. Ты хоть представляешь, сколько ему нужно места для игр?
— О, не смею тебя перебивать, — с иронией заметила Розлин. — Ты, похоже, настоящий эксперт в этом вопросе. Но только тебе придется продолжить свой монолог в одиночестве, — уже скороговоркой пробормотала она и, зажав рот рукой, бросилась в ванную.
— От проблем не убежишь, — крикнул ей вслед Стюарт.
Он собирался уже толкнуть дверь, захлопнувшуюся у него перед носом, когда из ванной послышались красноречивые звуки. Поняв, в чем дело, он выругал себя на бесчувственность.
Через пятнадцать минут Розлин сидела на полу ванной, чувствуя себя скорее мокрой тряпкой, чем живым человеком. Дверь приоткрылась, но, заметив пару начищенных ботинок, она не подняла голову.
— Я могу что-нибудь сделать? — виновато спросил Стюарт.
— Помимо чтения лекций о воспитании детей? — слабым голосом попыталась отшутиться она.
— Прости, я вышел из себя.
— А я надеялась, что ты уже вышел из моей квартиры. — У нее уже не было сил вежливо выпроводить его из дома.
— Я не собирался врываться сюда, — смущенно пробормотал Стюарт. — Просто хотел спросить: может, тебе что-нибудь нужно?
Видно, некоторые люди не понимают намеков.
— Да. Мне нужно побыть одной.
— Если тебе что-то понадобится, просто крикни. Я никуда не ухожу. Ты уверена, что я ничем не могу тебе помочь?
Стюарт не привык чувствовать себя беспомощным, и в его голосе слышалась досада.
— Я не лежу в постели с температурой, и мне не нужно класть компрессы на лоб! — Придется отбросить вежливость и сказать ему все напрямик, решила Розлин. — Прости, Стюарт, но если ты останешься, я за свои действия не отвечаю.
— Ничего, я рискну. — Странное напряжение, прозвучавшее в голосе Стюарта, заставило ее посмотреть ему в глаза.
Наверное, я выгляжу ужасно, подумала она. Неудивительно, что он так на меня смотрит. Но Розлин не была уверена, что правильно поняла выражение его лица. Стюарт выглядел… потрясенным до глубины души. Да, пожалуй, такое определение подходило лучше всего. Наверное, он впервые столкнулся с неприятными сторонами беременности.