Гриша замер, посмотрел туда, но не поспешил к мобильнику, а задумчиво нахмурился.
– Татьяна звонит? – предположила я.
И вдруг он рухнул на пол – просто свалился вниз мешком. Я вскрикнула и подлетела к нему. Хлопнула от души по щеке – и себя потешить, и в чувство привести. Но он не двигался и вообще не подавал никаких признаков жизни. Через полминуты я всерьез испугалась.
Какая-то новая игра? Изощренный манипулятор, возможно, уже уловил мои эмоции в его адрес и теперь решил надавить страхом? Дескать, что я почувствую, если его вдруг не станет? Не будет ли мне жаль?
Мне было не жаль, а страшно. Хотя бы от полного непонимания происходящего. Тело не было холодным, но каким-то совершенно безжизненным. Я снова хлопала его по щекам, звала по имени и пальцами открывала веки, заглядывая в глаза. С нарастающим ужасом видела совсем не красные радужки, а самые обычные, человеческие. И что подобное может означать?
Теперь и я бросилась в прихожую, чтобы отыскать недавно звонивший телефон, но он мог находиться в любом кармане нескольких висящих там курток и пиджаков. Потому я вынула свой и сначала решила проверить первую гипотезу.
– Тань, ты в офисе?
– Да, Люба. У нас тут, кажется, назревает катастрофа, – она говорила приглушенно и нервно. – Под катастрофой я понимаю совсем не конец света, а намного серьезнее.
– О чем ты говоришь?
– Так о наследничках! Сегодня позвонили, а теперь сами явились! Орут теперь в холле, ума не приложу, что я должна в этой ситуации делать.
– Чьих наследничках?! – я злилась от того, что эта образованная и логичная девушка решила именно сегодня выражаться косноязычно.
– Так Николая Николаевича, основателя фабрики. Уж не знаю, где их носило в последние два года, но они вроде бы в суд подают на незаконное присвоение права собственности… Григорий Алексеевич с тобой? Я до него дозвониться не могу! Он требовал, чтобы я сразу сообщила, если приедут – хотел на них своими глазами глянуть. Но они сейчас уйдут, потому что охрана дальше не пропускает!
Я обернулась на бездыханное тело, коротко вдохнула и очень напряженно проговорила – эти слова в мыслях еще не улеглись и уж точно не были готовы к произнесению вслух:
– Кажется, он умер… Тань, я ничего не понимаю, но, кажется, мы случайно победили…
– Умер?! – она так быстро обрадовалась, что меня тем смутила. – Я тогда резюме писать начну, пока компьютер не выключила! Ура! А ты бы бежала оттуда, чтобы тебя с трупом не связали.
С трупом… Само это слово пробило резким морозом.
– Гриша! – звала я отчаянно, уже не приближаясь. – Что с тобой? Вася! Ты здесь, предатель чертов?! Стукни чем-нибудь, если здесь! Да не злюсь я – обещаю! Стукни, придурок ненадежный, и я тебе ни разу не припомню, какая ты гнида! Нужен любой совет! Что в такой ситуации делает Добро: вызывает скорую или стирает свои отпечатки пальцев?!