Однако в 1742 году появляется в печати первая ее часть. Луи Расин уверяет, что даже для него это было совершенной неожиданностью: «Мой отец… написал историю Пор-Рояля, в надежде добиться благосклонного отношения архиепископа к монахиням, и, по всей видимости, не собирался ее публиковать. Накануне смерти он передал рукопись своему другу. Я не раз любопытствовал узнать какие-то сведения о ней у тех, кто мог бы мне их дать: из их ответов я заключил, что она больше не существует, и полагал, что сочинение это уничтожено, когда узнал в 1742 году, что первая его часть напечатана. Напрасно я старался узнать, из какого мрака появилась на свет эта первая часть и чьими руками она была извлечена через сорок лет после смерти автора». А четверть века спустя, в 1767 году, была издана и вторая часть «Истории», рукопись ее до нас дошла, и это самая длинная рукопись Расина, которую мы имеем. Так время уничтожило публично разрекламированную историю Людовика XIV и сохранило историю гонимого королем монастыря, которую втайне от всех вел официальный королевский историограф.
Утверждение Луи Расина, что его отец писал «Историю» для кардинала де Ноай, едва ли отвечает действительности – судя по некоторым признакам, Расин начал над ней работать еще до вступления кардинала в должность архиепископа Парижского. Но в том, что Расин не предназначал ее для печати, сын его, скорее всего, прав. Это сочинение было из тех работ, что пишутся «в стол» – или, вернее, для потомков. «История» порой сбивается на апологию, хотя Расин очевидно старается выдержать ровный, спокойный, даже несколько отстраненный тон. Он не забирается далеко в теологические дебри, описывая больше само течение событий и душевный склад его участников. С образцами этого повествования мы уже знакомы – рассказы о чуде Святого Терния, о поведении сестры Флавии взяты из «Краткой истории». И те самые люди и поступки, которые вызывали такие язвительные насмешки молодого Расина во времена его ссоры с Николем, теперь внушают ему благоговейное почтение. «История» не только поддерживала в веках сияние добродетели пор-рояльских монахинь и отшельников, но и давала основания самого ее автора причислить к лику янсенистских святых. Но перед Расином стояла еще одна очень нелегкая задача: примирить преклонение перед Пор-Роялем с обожанием короля. Расин ищет объяснения королевской ненависти к Пор-Роялю в неблагоприятном стечении обстоятельств, в недоразумениях и психологических тонкостях и, наконец, в вечном аргументе: у Людовика были злые гении-советчики. Такого взгляда придерживался и Арно, разделяя весь комплекс чувств и понятий, который выражается сакраментальной фразой: «Если бы король знал!» Расин рассуждает так: