У Людовика, правда, имелись в то время и другие, политические и личные счеты с Церковью. Но как бы то ни было, король и его министр способ достичь благоденствия и процветания страны явно видели в том, чтобы содействовать духу деловитости, предприимчивости, бодрого прилежания. То есть добродетелям, свойственным буржуазии – сословию, чья эра наступала в Европе. Вернее, определенной его части – не столько судейской и чиновничьей, бюрократической буржуазии, во Франции составляющей скорее опору оппозиции государственной (парламентской) и церковной (янсенистской), сколько людям попроще – купцам, мастерам-ремесленникам, владельцам мануфактур. Вот на них и делали ставку молодой король и Кольбер, сам сын суконщика. Благо и пример недалеко: соседняя маленькая Голландия, где торговля, ремесла и науки достигли завидного расцвета и принесли стране прочное благосостояние.
Беда лишь в том, что цели и методы хозяйственной деятельности у французской монархии были совсем не те, что у голландских штатов. Полная казна, благоденствие подданных, изобилие и богатство – с точки зрения государя, «не равного многим», все это прекрасно, конечно, но не само по себе, а лишь постольку, поскольку служит укреплению политического, военного, культурного первенства Франции в Европе, а тем самым всезатмевающей славе той священной особы, что воплощает нацию и словно придает смысл самому ее существованию, ее повелителю, гордости и символу – королю Людовику XIV. И потому накапливаемые Кольбером деньги идут на изнурительные и далеко не всегда победоносные военные кампании, строительство самых роскошных и обширных в Европе дворцов, неслыханную пышность придворных празднеств и увеселений. Король может обласкать торговца или финансиста, но без патента на дворянство он все равно останется человеком второго сорта, лишится многих возможностей и привилегий в государстве, по-прежнему сословной.
Сами кольберовские экономические воззрения были рождены отчасти воспоминаниями о прошлом веке, когда в Старый свет хлынуло золото и серебро из Вест-Индии. Но к XVII веку южноамериканское Эльдорадо почти истощилось, испанские галеоны возвращаются в свои порты полупустыми, денег в обращении все меньше, старания их перекачивать в свою казну желаемых результатов не приносят. И самое, может быть, существенное, это то, что буржуазная хозяйственная система, к развитию которой Кольбер приложил руку, для успешной своей работы требует самодеятельности, экономической свободы свободного рынка, свободной инициативы, свободной конкуренции. Она плохо переносит всякое вмешательство со стороны, и всякое насильственное регулирование, даже самое разумное, целесообразное, питаемое лучшими намерениями и спускаемое сверху, тут нужных плодов не приносят.