— Точно. Парень мне не знаком.
— Стрелял не он?
— Не он.
— Так. Начнем с начала. С момента перед выстрелами? Может быть, ты, пока лежал в траве, не разобрался с обстановкой? Ведь ты говорил, что в отъезжающей автомашине было двое — парень и девушка, парня ты описал. Но мы нашли вот этого, что на фото, через автомашину и девушку. Девушка подтвердила, что они были двое…
— Но парень-то не подходит под мое описание!
— Мы решили, что ты что-то перепутал. Ну, из-за стрельбы и расстояния… Видел только со спины…
— Я видел его глаза, лицо… Именно он вскочил за руль и увел машину. Может быть, другой парень лежал на сидении?
— Значит, это не тот, кто стрелял?
— Нет и нет, — твердо отрезал я, — у того другое лицо. Я знал его еще по школе в Быково, под Москвой…
— Что-о-о? Ты его знал? И промолчал вчера? — В голосе «особиста» послышались стальные нотки. — Почему?
— Только сегодня утром понял, что это был мой школьный товарищ…
— То-ва-рищ?! — воскликнул Василий Иванович. — Хорош товарищ! «Товарищ»…
— Что они хотели от матроса?
— Эта девушка и парень сказали, причем порознь, что им было поставлено задание проникнуть в училище и собрать сведения о его структуре и направлении обучения, — коротко удовлетворил мое любопытство контрразведчик. — Матрос отказался работать с ними, и они пытались его отравить папиросой. Ваша помощь пришла вовремя… Вовремя и для матроса, и для нас, госбезопасности. И еще. Обо всем этом никому ни слова, даже командиру роты. Понял?
Я кивнул и спросил:
— А матрос опознал парня? Он-то точно может сказать, что с ним был другой…
— Матрос еще плох. Кое-что он сказал. Фото еще не видел, но я думаю, он тоже подтвердит — это не тот… Так ты говоришь — школьный товарищ? Ну выкладывай, только все по порядку.
Я достаточно подробно рассказал о нашей с Борисом совместной учебе в быковской школе.
— А как ты догадался, что это Борис? Ты же видел его долю секунды, да еще в такой обстановке, со стрельбой…
— Мы много бегали с ним на лыжах и просто кроссы. Тянули друг друга на трассе — это когда по очереди шли друг за другом. Когда долго ходишь на лыжне или бежишь за кем-либо, то видишь характерные движения человека. Я ходил за ним десятки раз, а это значит — каждый раз тысячи движений совершенно однотипных. Это запоминается…
— И это все?
— Нет. Еще лицо. В суматохе вчерашнего дня я еще не осмыслил знакомые приметы лица.
— Приметы, когда по тебе стреляют? — недоверчиво качал головой Василий Иванович.
— Я «сфотографировал» его лицо, видимо от испуга. Оно и встало передо мной уже ночью, а утром до меня дошло: лицо Борькино. И походка, и фигура его…