Они сделали заказ, и он попросил:
– Расскажите про ваше поместье Кингсли-Манор. Наверное, оно подавляет своим величием.
– Вовсе нет! – рассмеялась Эвелин. – Во всяком случае не меня. Я там выросла. Для меня это всегда был просто родной дом. И, поскольку родителей теперь нет в живых, я распоряжаюсь там по своему усмотрению. Я – вдова, так что мне никто не указ.
– Великолепно. А я вот заплесневелый старый холостяк, только и занимаюсь тем, что летом хожу на крикетные матчи, а все остальное время года – на концерты.
– Ну многие сочли бы, что это тоже приятное времяпрепровождение. Но лично я люблю разнообразие. Дома у меня живность и сад, но, если мне хочется вкусить лондонских удовольствий, я на поезд и в город. Ехать недолго. Конечно, содержать старый дом непросто. Мне он иногда напоминает Форт-Бридж[28]. Как сильный ветер, так черепицу срывает, а то деревья падают или стоки забиваются. И так без конца и без краю.
– Сколько лет стоит ваш дом?
– С середины четырнадцатого века. В семнадцатом его модернизировали, в двадцатом расширили, – Эвелин рассмеялась. – Звучит как заученная фраза, но так проще всего его описать. Каждая семья, которой дом когда-либо принадлежал, внесла свои перемены. И, насколько мне известно, в большинстве своем все там жили счастливо.
– А ваша семья давно им владеет?
– С начала столетия. Мамина родня подарила на свадьбу моим родителям. Пока они были в Индии, дом сдавался в аренду, а по возвращении мама с папой пристроили библиотеку, конюшни переоборудовали в помещения для прислуги. – Эвелин покачала головой и рассмеялась. – Нет, дом вовсе не такой уж огромный. Прислуги уже нет, я одна. Ну и раз в неделю уборщица с садовником приходят.
– И все равно, судя по вашему описанию, поместье у вас внушительное. Сам я живу скромно в маленькой квартирке, очень удобной, надо признать, но вашим просторам я завидую.
– В таком случае вы должны непременно побывать там как-нибудь, – сказала Эвелин. – Навестите меня в ближайшее время, пока цветут магнолии. Они великолепны. Я попрошу мороз отступить, если буду знать, что вы приедете.
21 марта 1985 г.
Любимый мой, дорогой!
Словами не передать, как вспыхнули его глаза, когда он увидел мамину брошь! Думаю, у него руки чесались – так хотелось ему сорвать ее с моего костюма и тотчас же где-нибудь заложить. Разумеется, по окончании обеда он заплатил только за себя, как я и предложила. Но истинный джентльмен, как ты, дорогой, попытался бы оплатить счет целиком или хотя бы огласил свои намерения. Жду не дождусь, когда заманю его к себе домой. Но я понимаю, что действовать нужно не спеша и осторожно, если я хочу, чтобы он оказался там, где хозяйкой положения буду я.