— В общем, так, — я посмотрел на работорговца, — или ты рассказываешь всю правду о графине и ключах, или она, — я положил ладонь на плечо девушке, — вставит тебе в зад колышек от палатки и как следует им там у тебя повертит. Ну? Молчишь? Нанима…
— Я всё сделаю, — с полуслова поняла меня беловолосая горничная. Она отошла к ближайшей палатке и выдернула «ёрш» — колышек с зарубками, что вбивается в землю и за который крепится палаточная верёвка. В данном случае вместо насечек в деревяшку были вбиты под углом короткие гвозди. Колышек имел толщину полтора-два пальца и сантиметров тридцать-сорок длиной.
— Ну? — я посмотрел на пленника. — Тебе же реально сейчас зашквар будет, усекаешь, пидор? Неужели секреты и деньги дороже собственной жопы?
— Я ничего не знаю, — сквозь зубы сказал он, косясь на девушку, поигрывающую рядом с ним опасной деревяшкой.
— Нанима…
— Я поняла, — кивнула та, после чего пинком перевернула пленника на живот, поставила ему на поясницу колено, чтобы тот не дёргался и… с размаху воткнула ему между ягодиц колышек на половину длины.
— А-А-А-А-А!
— Блядь, это лютый пиздец, — сглотнул я и невольно сам сжал свои булки, будто кто-то может и на них покуситься.
Между тем крольчиха двинула деревяшку ещё дальше и стала ей вращать в заднем проходе у несчастного. Крик тут же смолк. У мужика явно перехватило дыхание от боли, сил хватало лишь на хрип. Но я честно скажу, эти звуки были страшнее любого истошного воя.
— Хва… хватит, Нанима, — остановил я горничную. — Да хватит уже, млина!
А та, услышав мои слова, взяла и… вытащила колышек из жопы работорговца. Я уже говорил, что в нём были вбиты гвозди? Короче, ими разорвало пленнику всю прямую кишку. Из зияющей раны рекой хлынула кровь и стали вываливаться какие-то сгустки. Раненый забился в конвульсиях, разбрызгивая кровь на всех, кто лежал и стоял рядом. Я едва успел отпрыгнуть назад, а вот прочие пленники и сама Нанима попали под кровавый душ.
«Ёшки-колотушки, я же совсем не этого хотел. Думал, что она попугает его, приставит немножко, а я опять задам вопрос», — подумал я, едва сдерживая тошноту при виде страшной картины. А глядя на улыбающуюся крольчиху, заляпанную кровью и с окровавленной деревяшкой в руке, на которой висели ошмётки плоти, у меня ноги подгибались, и хотелось бежать куда-нибудь далеко без остановки, лишь бы подальше от этой маньячки и её подружек. Я не думал, что у неё хватит духа так поступить с человеком. Полагал, что она поняла мою игру и решила подыграть в меру сил.
Тут я резко спохватился и кинул в работорговца одно лечебное заклинание, потом другое, использовал освящение светом, которое тоже неплохо помогает организму при ранах и болезнях, улучшая тонус тела и ауру. Как только заклинания перезарядились, то прошёлся ими по нему вторым кругом.