Комплекс заклинаний быстро сделал своё дело, отправив на небеса пленников.
— Снимите с них ошейники и скиньте в яму.
— А что сам не сделаешь это? — возмутилась Нанима. — ты их убил, ты и возись с мертвецами.
— Ты не охерела ли часом, ушастая? — прищурился я. — Напомнить, кому ты служишь в данный момент?
— Урод, — припечатала она, шагнула к телам, наклонилась и взяла первое за ногу.
— Эй, а ошейник?
Когда последний труп оказался в яме, я использовал несколько заклинаний из магии земли, чтобы обрушить стенки. Не уверен что это так уж защитит их от хищников охочих до падали, но оставить трупы просто валяться в лесу не мог. Наверное, это психическая деформация после просмотра тысяч фильмов, где персонажи всегда прятали дело рук своих — криминальные трупы.
— Погнали обратно, — сказал я спутницам.
Настроение было препоганейшим. Наверное, создатель этого перса что-то подшаманил в настройках морали и психики, так как я себя чувствовал погано, но точно не ощущал подход депресняка. Или всё дело в кажущейся нереальности из-за игровой составляющей, на чём зациклилось подсознание? Потому массовое убийство меня и тронуло постольку-поскольку?
«Или ты просто моральный урод и скрытый маньяк, Саня, — припечатал я себя. — А с другой стороны, один человек как-то говорил себе: тварь я дрожащая или право имею? И хочется ему ответить вот что: как раз тварью я себя если и хочу ощущать, то точно не дрожащей. Так что, пошли все на хуй!».
Когда проезжал сквозь ворота Шиниса, знакомый стражник поинтересовался, куда я подевал рабов.
— По дороге на рабский рынок встретил своих коллег и решил им уступить по дешёвке свой товар, — буркнул я. — Потому и решил вернуться, что до вашего города было всё-таки ближе.
— А почему цену скинул? — полюбопытствуй стражник.
— Рабы жрут много. Пока доехал, как раз разница оказалась бы в их желудках. Всё? Или что-то ещё хочешь спросить?
— Проезжай, — махнул он рукой.
— Ну чего ты? Это совсем не страшно, — прошептал я на ушко, ну или в ушко горничной-мышки, которая отзывалась на имя Люсия.
— Мне не нестрашно, просто это как-то неправильно, — ответила она. — И нехорошо. Я должна соблюдать чистоту для своей госпожи.
— Так и соблюдай, — с жаром ответил я. — А минет — это совсем другое. Вспомни своё детство, неужели ты не тащила в свой милый сладкий ротик любую вещь?
— Я не помню такого.
— Хорошо, а других детей видела? Она берут в рот пальцы, игрушки, ложки там и прочие несъедобные вещи? — шептал я в её мохнатое ушко и осторожно, едва касаясь, поглаживал кончиками пальцев по спине между лопаток.