— Та-а-ак, старому алкашу больше не наливать! — пророк ухмыльнулся. — Ишь, как разомлел. От одной стопочки-то!
Все, включая Хиггинса, рассмеялись. Настроение было превосходное, только у Скалозуба немножко сосало под ложечкой из-за столь неожиданного запрета на выпивку.
— Что вы, точнее мы, собираемся делать дальше? — решился задать терзавший его вопрос гном.
— Не знаю как вы, а я лично собираюсь выпить ещё по одной! — Фомлин вновь наполнил стаканы. — Ваше здоровье, Дедушка!
Похоже, с серьёзными разговорами придётся повременить, понял он.
Пастырь поманил Скалозуба к себе:
— Пойдём, посидим немножко на свежем воздухе, пока наши друзья празднуют твоё освобождение. Ты ведь не откажешься составить компанию старику?
— Мужики, можно я с вами? — с надеждой в голосе обратился к встающим из-за стола Кларк. Походило на то, что молодой гном уже захмелел, но покинуть вошедшую в раж компанию в открытую не решался.
— Ты-то куда намылился, Кларкус?! — искренне возмутился староста. Физиономия обычно хмурого и серьёзного гнома под воздействием алкоголя начинала всё более смягчаться и разрумяниваться.
— Ох, Фомлин, прости. Чевот я накушался, вот и хотел прогуляться с Безбородым и Дедушкой за компа…
Хозяин дома громко стукнул рюмкой по ни в чём не повинной столешнице:
— Сидеть, я сказал! Эти непьющие пускай себе валят, а ты давай с нами!
Несмотря на протесты юного гнома, по правде говоря, не слишком-то и активные, выпивала решительно наполнил до краёв едва опустевшие стопки.
— И запомни, Кларкус, — Фомлин поучительно покачал поднятым вверх указательным пальцем. — Безграмотно говорить «накушался». Некультурно, режет слух и вообще. Правильно говорить «нажрался», ха-ха-ха!!!
Проигнорировав громкий хохот развлекающихся мужчин, пророк и его невольный подопечный направились к выходу во внутренний дворик. Встретившись в дверях с вытирающей руки пожилой гномихой, Пастырь рассыпался в любезностях:
— Ваша великолепная стряпня достойна быть воспетой в песнях бардов, моя госпожа! Сегодня вы славно порадовали дедулю, благодарствую от всей души!
Гномиха вся расплылась от удовольствия, видно было, что её нечасто балуют похвалой.
— Спасибо, добрая хозяюшка, — промямлил следом Скалозуб, за что удостоился сурового взгляда Пастыря.
— Прошу не судить строго моего юного протеже, ему ещё очень многое предстоит уяснить. С вашего позволения, — отвесив галантный поклон, старичок двинулся к выходу.
— Болван, ты мог её обидеть! — шикнул пророк. — Гмара и Жмона — бывшие служанки пропавшей жены Фомлина. Он приютил их, но звать кого-то из них хозяюшкой — перебор.