Ее дело привести в порядок друзей и знакомых. Побывать на коронации, потом заключить-таки помолвку, и уехать, наконец!
Лиля хотела… домой.
Она осознала это как-то внезапно, и сначала искренне удивилась.
Дом…
Дом для нее был там, где мама и папа, где Лешка, где мединститут…
Был.
А сейчас — где?
Лиля спросила себя, и сама же честно ответила. Дом — там, где ее муж и дочь. Где ее семья. Где живут любящие ее люди. В Ативерне.
А Лавери или Иртон, это уже не так важно. У нее здесь появилась семья. Когда она это поняла? Во время путешествия? Когда они с Джерисоном отбивались от разбойников? Когда ходили на ночную рыбалку?
Или потом?
Когда она, обмирая от страха за мужа и дочь, тащила королеву? Когда писала записку для Конкора и молилась, чтобы с Мирандой все было в порядке. Когда удирала из столицы и надеялась, что Джерисон поступит точно так же?
Когда вернулась в Кардин, и Джерисон вытащил ее из кареты и прижал к себе?
И столько всего было в его глазах…
Радость, любовь, надежда…
Сбывшееся чудо.
Они должны были умереть, а они живы. И это воистину чудо Альдоная. Может, молитвы в том монастыре сработали? Кто ж его знает…
Лиля не бралась гадать, она просто была счастлива.
Ах, ваше величество, Эдоард Восьмой, как вы правильно услали нас путешествовать. Словно знали что-то заранее…
А может, и догадывался.
Все равно, спасибо вам, ваше величество. С меня сильно причитается.
Следующие шесть часов Лиля занималась ранеными.
Чистка ран, перевязки, даже одна ампутация… ох, чего только не вместилось в это время. И осуждение людей, и косые взгляды ее не трогали. Ни капли.
Коситесь? Да на здоровье, лишь бы под руку не лезли и дело делать не мешали. А дел было — по горло.
Где рана загноилась, где жар поднялся, где еще чего… это в Ативерне постепенно вводились санитарные нормы. И докторусы уже слышали, что надо бы руки мыть. А здесь пока были тишина и покой.
Проехал на лошади, покопался в ране, поковырял в носу.
Стерильность?
Это как стервозность, что ли?
К концу дня докторусы были в этом свято уверены.
И в то же время…
Профессионал всегда распознает другого профессионала, так что докторусы постепенно начинали приглядываться. Это дураки нос дерут, но дуракам во дворце делать нечего, их тут сжирают. Быстро.
А умный человек никогда не упустит шанс поучиться.
Джерисон забежал, посмотрел на супругу, кивнул и ушел. Правда, через полчаса с кухни принесли обед и вирмане заставили Лилиан его съесть. И снова работа…
Но Лиля была не в претензии.
Она ведь медик.
Интриги, заговоры, войны, придворные… это — не ее.
А ее — госпиталь.