Найдем.
Рано или поздно — обязательно найдем.
* * *
— Почему ты не хочешь к нам, в Ивернею?
Не то, чтобы Лидия была против Уэльстера. Но… насолить Ричарду она не отказалась бы. Ирония ситуации — он предпочел ей другую девушку, а брат Лидии увел у Ричарда невесту. Разве это не изящно?
С точки зрения Лидии — весьма и весьма. Вот она и старалась, капала на уши Марии.
Получалось плохо.
Принцесса невозмутимо расчесывала волосы и убеждаться не хотела.
— Я слово дала.
— Твой отец. А знай он, как жизнь повернется, может, и выдал бы тебя замуж за Мигеля.
— Сейчас об этом говорить смысла нет, — отмахнулась Мария. — И не стоит меня уговаривать. Я никогда ни на что подобное не соглашусь. Это подлость.
— Это военный маневр! — возмутилась Лидия.
Увы, безуспешно. Мария вздохнула…
— Лидия, я признаюсь честно, хорошо?
— Да?
— Мне просто Мигель жутко не нравится. Он совершенно не в моем вкусе.
Лидия едва не возмутилась, но вовремя заметила веселые искорки в карих глазах. Ах, ты еще шутить изволишь?
— В браке один любит, а второй позволяет себя любить. Лучше быть той стороной, которая позволяет.
— Кто это сказал? — заинтересовалась Мария.
— Лилиан Иртон, моя подруга.
Принцесса резко помрачнела.
— Граф так и не знает, что с ней, с ума сходит от беспокойства… он жену любит.
— Он? Да Джерисон Иртон не умеет любить!
— Ты на него посмотри, весь черный.
— Это он умыться позабыл.
Мария невольно хихикнула.
Да, яда у милых дам хватило бы на отряд королевских кобр. Жаль, нельзя было поменяться, кобры сейчас оказались бы как нельзя более к месту.
* * *
— Дамы и господа, позвольте представить вам ее величество Альбиту.
Дворянское собрание.
То, что есть везде и всегда. Просто иногда короли забивают на него большой гвоздь кувалдой и правят сами, а иногда дворянское собрание умудряется подмять под себя короля. А уж как оно там называется…
Сейм, палата пэров, парламент…
Это уже никому не нужные детали. Но в Уэльстере не морочили себе голову.
Дворяне собрались для решения вопросов?
Отлично. Быть — дворянскому собранию.
Сказать честно, при Гардвейге господа собравшиеся играли чисто декоративную функцию, дружно аплодируя любым королевским словам и одобряя любые решения его величества. И попробовали бы они что-то вякнуть.
Особо умных Гардвейг моментально укорачивал на голову или развешивал в художественном беспорядке. Его это не спасло, но Альсин, кстати, в дворянском собрании и не числился. Оно ему и даром не надо было.
Отняли привилегию?
Подавитесь!
Сейчас он тоже не входил в собрание, он им руководил.
Именно он дал приказ — собрать всех по домам. Именно он распорядился — доставить вежливо, а не бить ногами. А мог бы приказать и обратное. И исполнили бы, и никто не посмел бы пискнуть. Робер почти физически ощущал вкус власти на языке. Острый, пряный, чуть горчащий и невообразимо пьянящий.