Здесь графиня была права. Но…
— Так я поддержу. Сейчас и отпишу, что с двух сторон ударим, аккурат порвем подонков! Простите, ваше сиятельство…
— За правду не извиняются, — буркнула Лиля. И поняла… — Про королеву не напишете?
— Мало ли что. Кому еще письмо попадется…
Спорить было сложно. Действительно, мало ли кто, мало ли как, а они тут останутся… останутся — как?
— Сколько человек вы оставите для охраны ее величества?
— Сотню.
Женщина кивнула.
Сто гвардейцев. Элитная боеспособная часть. И понятно, что шушеру Шантен не оставит, будут те, на кого он полностью рассчитывает… по нынешним временам это не просто много — это очень много.
Сто солдат.
И защитить, и прикрыть, и продержаться…
— Спасибо. Так будет спокойнее.
— Графиня, это мы вас благодарить должны.
Лиля только рукой махнула. Не до чинов, и не до благодарностей… еще сто раз умереть успеем, а не умрем, так сквитаемся.
— Мои люди останутся при мне?
— Разумеется, ваше сиятельство, — кивнул Шантен. И все же не удержался, как ни корил себя. Но докторус… и тысячу лет тому назад, и три тысячи лет спустя люди будут спрашивать в медиков одно и то же. — Вы… вы уверены, что ее величество выживет?
Лиля вздохнула.
— Должна. Я все сделаю, чтобы выжила…
Полноценной уверенности в ее голосе не было, и граф отлично понимал, почему. Все же такое пережить… тут бы и мужчина покрепче сломался, не то, что королева. А как душевное состояние влияет на выздоровление — тут опытный вояка сам мог бы не одну историю рассказать, и заткнуть за пояс любого докторуса.
— Я на вас очень рассчитываю, графиня.
Лиля тряхнула головой. Рассчитывает он…
И так же, даже тысячи лет спустя, медики будут бояться давать гарантии выздоровления. Не потому, что им плевать на душевное равновесие родных. Им просто страшно сглазить.
— Я уже сказала.
— Тогда пойду писать Ольсену, да и солдат надо собирать.
Лиля задумалась ненадолго.
— Граф, вы ведь раньше вечера не выступите?
— Да.
— Наверняка при вас есть шпионы… я сейчас говорю о том, что заговорщики обязаны были обзавестись своими людьми у вас в полку. Вряд ли их много, один-два, и вряд ли это близкие к вам люди, но наверняка они есть.
Шантен в этом тоже не сомневался. Если уж во дворце расцвело такое подлое предательство, чего ему скромничать? Но как их вычислить?
Шантен честно сознавался себе, что он — не сможет найти предателя. Это не его дело. С другой стороны, кто ему мешает спросить? Даже если графиня и предложит какую-то чушь, никто ведь не заставляет воплощать ее в жизнь. А человеку приятно.
Это называется «дипломатия».
— У вас есть какие-то идеи, графиня?