Бли-и-ин! Вот уж где ярмарка тщеславия. Ладно мужики, им полагается надевать ордена на подобные мероприятия. Дамы будто с ума посходили в стремлении перещеголять друг друга блеском драгоценностей. Килограммы золота и самоцветов на каждой. Как только спина не гнется и ноги не подкашиваются от такой-то тяжести? Откровенно говоря, мне стало как-то неловко со своей солдатской медалью на груди и алмазной заколкой на галстуке, приобретенной по совету все того же ушлого «французского» портного у одного его «доброго знакомого и крайне приятного человека». Приобретение обошлось мне в двести рублей. Я даже сомневался, не переборщил ли с украшательством. Однако при виде расфуфыренной толпы все мои сомнения рассеялись как летний утренний туман после восхода солнца и сам себе я показался серым воробышком, затесавшимся по какому-то недоразумению в стаю попугаев. Благо одет по гражданке, в скромном мундире прапорщика, я здесь и вовсе был бы, как не в своей тарелке.
Сопровождающий отвел меня едва ли не в самый дальний конец зала, приказал ждать здесь и никуда не отходить, после чего удалился. Чего или кого ждать, не объяснил. Немного царапнуло, что место для меня отвели на самой галерке. Впрочем с высоты роста и выдающейся остроте зрения было все отлично видно из отведенного мне угла. Смотреть пока было особо не на что.
Это я зажат рамками указаний дворецкого, а окружавшая меня толпа народа чувствует себя в этом месте как рыба в воде. Фланируют по залу. Мужчины пожимают друг другу руки, целуют ручки знакомым женщинам, о чем-то беседуют негромко. Дамы имитируют между собой поцелуи и так же о чем-то негромко судачат. В результате в зале царил равномерный гул, будто я очутился внутри пчелиного улья.
Попытался прислушаться к разговорам мужчин, поначалу ничего интересного для себя не узнал. Говорили о всякой ерунде: охота, карточные игры, лошадиные бега, недавно открытое приятное заведение какой-то мадам Кохто и так далее в том же духе.
В какой-то момент мне повезло уловить среди всей этой белиберды одно знакомое имя. Неизвестный мужчина возрастом за пятьдесят в шитом золотом мундире и погонах генерал-лейтенанта с печальным видом произнес, обращаясь к человеку в статском:
— К великому нашему сожалению, Константин Николаевич, следствие по делу Орловых зашло в тупик. Кто устранил патриарха рода выяснить нашей службе так и не удалось, пропавший Виктор также до сих пор не найден, несмотря на все ухищрения лучших одаренных империи. Готов признать полную собственную профессиональную несостоятельность и подать прошение об отставке.