.
Вечером 29 ноября заместитель наркома иностранных дел Потемкин известил Ирие-Коскинена о решении правительства отозвать из Хельсинки дипломатических представителей и сотрудников торгпредства[6800]. «Это разрыв?» – поинтересовался финский дипломат, и получил положительный ответ. Тогда Коскинен заявил, что только что получил ноту, в которой говорилось о готовности отвести войска от границы. Проблема была в том, что посланник не имел полномочий на её представление, но должен был, по его словам, вот-вот получить их[6801]. Потемкин прервал собеседника – все эти действия опоздали, так как «нота Молотова исчерпывает все вопросы, которые стояли между советским правительством и нынешним правительством Финляндии»[6802]. Последняя формулировка говорила о планах советского руководства. Оно надеялось вскоре иметь дело с другим правительством в Хельсинки.
В 8:30 30 ноября, после получасовой артиллерийской подготовки, советские войска перешли в наступление по всей границе[6803]. По свидетельству корреспондентов «Правды», на Карельском перешейке на ширине в 140 километров и на глубину в 18 километров на пути Красной армии все было снесено[6804]. Серьезного сопротивления наступавшие не встретили, но темпы движения были весьма низкими. В основном из-за сложных природных условий[6805]. Утром 30 ноября 1939 года советская бомбардировочная авиация нанесла внезапные удары по порту и железнодорожному вокзалу Хельсинки[6806]. Президент Финляндии Кюести Каллио объявил о начале войны с СССР[6807]. Советская пресса заявила о многочисленных столкновениях советских и финских войск[6808]. На митингах в Советском Союзе сразу же был выдвинут лозунг классовой солидарности с финскими рабочими и крестьянами[6809]. Что касается правительственной верхушки – то ей нечего хорошего ожидать не приходилось. «Господа каяндеры решили повоевать! – заявляла одна из статей «Известий». – Они решили показать себя в глазах всего мира верными последователями… Мальбрука. Урок правителей панской Польши ничему их не научил. Финляндские белобандиты надумали побряцать оружием, не понимая, что из-за столь неосторожных решений обломился сучок, на котором сидели все эти шуты гороховые. Ну что ж, пеняйте на себя господа!»[6810] Таковыми были настроения первого дня войны.
Силы были очевидно несопоставимы, и в Москве явно рассчитывали на повторение похода в Польшу. Балтийский флот полностью превосходил военно-морские силы Финляндии. Его основу составили 2 линкора довоенной постройки, 1 крейсер, 2 лидера, 4 эсминца, 4 канонерские лодки, 29 подводных лодок, 1 минный заградитель – всего 189 кораблей и катеров. Авиация флота составляла 437 самолетов разного типа