Этого от Сушона потребовал сам кайзер, едва только тревожные телеграммы из Данцига легли на его рабочий стол в Шарлоттенбурге. Еще пребывая в радужной эйфории от недавних побед над британцами, Вильгельм расценил вылазку русских кораблей как личное оскорбление и желал немедленной сатисфакции.
Следуя приказу кайзера, вице-адмирал Сушон вывел в море почти всю свою эскадру, оставив в Киле только «Шлезнен», у которого были проблемы с машинами, и линкор проходил текущий ремонт. Гордым строем, рассекая ночные воды Балтики, шли на восток «Ганновер», «Гессен», «Шлезвиг-Гольштейн» и «Дойчланд», на котором держал свой флаг Сушон. У адмирала также были личные счеты с русскими, рискнувшими высунуться из своей норы и осмелившимися показать зубы. Он страстно желал отомстить им за свое трехлетнее безрезультатное сидение на Босфоре и недавнюю неудачу при Моонзунде.
Получив радиограмму от Гопмана, Сушон приказал ему идти на сближение с собственной эскадрой, не вступая в контакт с противником. Не прошло и сорока минут, как противник обозначил свое присутствие появлением в небе самолета-разведчика. Гидроплан пролетел сбоку от немецкой эскадры, внимательно пересчитав число линкоров и эсминцев, сопровождавших главные силы адмирала, и, сделав разворот, быстро удалился восвояси.
В это же время дозорные заметили в море дымы, которые оказались крейсерами Гопмана, идущими на сближение с Сушоном. Адмирал приказал им построиться в кильватерную колонну и следовать справа от линкоров. Едва Гопман осуществил этот маневр, как дозорные заметили дымы русских крейсеров, которые, предупрежденные гидропланом, заканчивали разворот на 180 градусов и спешно устремлялись на восток. Противник был еще вне зоны обстрела, но Сушон твердо знал, что обязательно догонит их.
– Собаки, – мрачно бросил Сушон, стоя на капитанском мостике и наблюдая в бинокль за убегающим противником. – На что они рассчитывали, напав на Данциг?
– Видимо, не принимали в расчет мобильность вашей эскадры, экселенц, – льстиво произнес кто-то из адмиральской свиты, толпившейся за его спиной.
– Глупцы, жалкие ничтожные глупцы. Теперь они полностью заплатят своими жалкими жизнями за это заблуждение.
Увлекшись преследованием, никто не обратил внимания, что вновь зависший над германской эскадрой русский гидроплан неожиданно стал покачивать своими крыльями, явно сигналя своим крейсерам. Результатом этих сигналов стало изменение курса русской эскадры, которая неожиданно стала двигаться на северо-восток, словно пытаясь скрыться за Борнхольмом, берега которого расположились слева по курсу Сушона.