Пароходы были слишком велики, чтобы бросить якорь на острове Эллис, так что портовые огни указали «Марин Флетчер» путь к причалу в миле от него – в проливе Веррацано-Нарроус. К левому борту швартовались паромы, забирали пассажиров и их поношенные чемоданы и доставляли на остров Эллис, где оформлялась процедура иммиграции.
Зигберт был молод, но годы в концентрационном лагере научили его, что часто внешний вид может стать вопросом жизни и смерти. После освобождения он заработал немного денег и приобрел модную фетровую шляпу, зимнее пальто и строгие брюки, что помогло ему войти в офис миграционной службы с достоинством, несмотря на изматывающее путешествие через Атлантический океан. Окна в одноэтажном зале прибытия были закрыты из-за зимнего мороза. Трехлопастные металлические вентиляторы, прикрученные к деревянным стенам, гнали зловонный воздух. Зал украшали застекленные портреты американских президентов. Зигберт приостановился, чтобы изучить собственное отражение и так причесать густые черные волосы, напоминавшие львиную гриву, чтобы добавить лишний дюйм к своему скромному росту.
Сотрудники миграционной службы увидели в его паспорте пометку об особом правительственном статусе, которую он получил благодаря работе на Службу военной контрразведки США, и сразу же его пропустили. Зигберт – позднее сменивший имя на Зигги Берт Вильциг, посчитав такой вариант менее европейским и более удобным для произношения, – взглянул на толпу собравшихся за деревянным барьером, который отделял Америку от остального мира. Там оставалась его старшая сестра Дженни, которая больше других родственников напоминала их любимую покойную мать. Увидев сестру, он сразу вспомнил весну 1936 года, когда ему, Дженни и другим членам семьи пришлось бежать от нападения антисемитов из Кроянки в Западной Пруссии[2]. Когда сгустились сумерки, семейство Вильциг забралось в полувагон и отправилось в Берлин, где родственники устроили их в трехэтажном доме на Георгенкирхплац рядом с большой площадью Александерплац.
Когда семья устроилась на новом месте, Зигберт одолжил велосипед брата Эрвина и стал ездить по Берлину. Прислушиваясь к разговорам в кафе, он узнал, что некоторым удавалось уехать из Европы, обзаведясь выездными визами. Зигберт посетил с десяток консульств в поисках черных ходов и открытых окон, через которые можно было бы украсть необходимые документы. В одном консульстве он видел, как женщина на последних неделях беременности прорвалась через полицейское оцепление и вбежала внутрь. Консульства были островками безопасности, не подчиняясь германскому праву, и родившийся там ребенок мог свободно эмигрировать. Эта женщина отчаянно хотела спасти свое дитя, даже если для этого нужно было рожать в общественном туалете.