— А ты все проиграл, — утвердительно сказала я и направилась к Эллеру Киномэтр бился в экстазе азарта. Двое его партнеров, местные завсегдатаи, смотрели ему в рот и почтительно титуловали Леонардом Леонтьевичем, даже цитировали фильмы, режиссером которых был Эллер, но избыток почтения не мешал им быть в выигрыше. При моем появлении Лео-Лео порылся в карманах и швырнул на стол пачку долларов:
— Ставлю все!
Крупье расторопно заменил деньги фишками и лопаточкой подвинул их к разошедшемуся маэстро.
— Старинные часы еще идут? — шепнула я Вышедкевичу. — В смысле, есть еще порох в пороховницах, а деньги в бумажнике, а?
— Последние уж, — тоже тихо сказал тот. — Хорошо, что он много с собой не взял. Да и выпил уже прилично. Он как в казино зайдет, так пока все, что с собой имеет, не спустит, из-за стола не встает. Тут-то еще ничего… А вот как-то раз в Лас-Вегасе, еще когда он на Алине не женился… Впрочем, не будем о грустном. Ну слава богу! — выдохнул Сережа, глянув на стол.
— Выиграл, что ли?
— Какое! Проиграл. И это хорошо. Ну-ка, Леонтьич, освободи место. Ты все равно уже некредитоспособен. Пойдем-ка лучше пополощем рот коньячком, и домой. Баиньки. Завтра нам две ключевые сцены в фильме снимать, сам же говорил.
Леонард Леонтьевич встал из-за стола и, чуть пошатнувшись, оперся на плечо Вышедкевича. На его лице появилась неопределенная улыбка, зато глаза, которые при первой встрече показались мне столь невыразительными и малоподвижными, сейчас были одушевлены яростью и азартом. Эллер посмотрел куда-то мимо меня и спросил:
— У тебя при себе денег нет?
— Та-ак, — тихонько сказала я, — кажется, ты определенно болен, мой дорогой Лео-Лео. Тебе пора баиньки. Мой супружеский долг состоит сейчас в том, чтобы отвезти тебя домой.
— Я совершенно здоров! И хорошо себя чувствую! — громогласно начал возражать Эллер, и тут он, как назло, заметил моего спутника:
— А, Леша! Лукин! Здорово. — И режиссера понесло:
— Пойдешь ко мне в фильм сниматься? На роль киллера. Правда, он еще и педераст. Экзотический такой киллер. Ну что, пойдешь? И супругу твою бройлерную могу взять на роль, уж больно она распиналась, просила. У меня там есть эпизод в публичном доме… Ты как думаешь, на роль «мамки» она не подпишется? Кстати, и для ее братца роль найдется! Он, конечно, и так «звезда», но все-таки, может, окажет мне честь засветиться в моем фильме? Пусть он и не Марлон Брандо, но крестный отец из него…
— Леонтьич, — предостерегающе выговорил Вышедкевич и крепко взял Эллера за правый локоть, в то время как я вцепилась в левый.