А сегодня, когда коклюшки тихо застучали под ее пальцами... Ливи вдруг почувствовала себя... живой? Не полностью, но хотя бы на своем месте. И это было уже чудесно. Уже радовало...
Станок поместился в желтой комнате так, словно всегда там и стоял. Поблескивало полированное дерево подставки, мелодично побрякивали отполированные чужими пальцами коклюшки.
Ливи представляла, сколько надо было их перебирать, чтобы они заблестели, словно намасленные... а папка рядом?
Она оценила сколки! Плести по таким было одно удовольствие. И идеи... до чего же изящно получится! Даже не так.
Получится - восхитительно! Хотя и это слово не передает всех ее ощущений.
А может, сейчас и попробовать? Ну... хоть чуть-чуть?
Булавки тоже были, девушка в магазине продала ей целый короб со всяким добром. И булавки на специальной подушечке, которая крепится на запястье, и еще коклюшки, и нитки, и...
Вечером Оливия лежала рядом с мужем и довольно улыбалась.
Руки помнили.
Коклюшки уверенно заняли место в желтой комнате, а узор кружева за сегодня увеличился на три пальца.
Мало?
Сколько смогла. Но завтра Оливия еще поработает! Завтра ей не придется гадать, чем заниматься. И ах да! На чай к знакомой она тоже не пойдет! Как же ей надоели эти гусыни с их вечными сплетнями!
Завтра с утра она будет очень, очень занята. И от одной мысли о перекатывающихся в пальцах деревянных палочках, на душе становилось теплее.
***
- Как самочувствие, сынок?
Эрнесто присел рядом с Амадо, коснулся похудевших пальцев.
- Так себе. Пап, что с мамой?
Дураком Амадо не был. Эрнесто и не стал ему лгать. Сын более-менее в порядке, а правду лучше сказать здесь и сейчас. В больнице. Тут хоть врачи помочь могут, а дома только некромант. Увы.
- Барбара мертва.
Амадо молчал.
Потом прикрыл глаза, из-под ресниц выкатилась слезинка. Эрнесто неловко погладил его по голове.
- Я не успел помочь.
- К-как? - едва справился с голосом Амадо. И все равно тот дрогнул.
- Ее убили. Не знаю, как именно, даже дух призвать не удалось.
- А кто?
- Я предполагаю. Но доказательств у меня нет.
- Имя?
Эрнесто качнул головой.
- Я обещаю тебе, что сам разберусь. И сам отомщу.
- Отец! - гнев прогнал даже горе.
- Нет, Амадо. Для тебя это может быть опасно.
- А для тебя?
Эрнесто усмехнулся. Были у него подозрения, были... если Ла Муэрте показалась, значит, не просто так. Она поможет.
- Для меня не настолько. А если ты боишься, что и я помру... оставлю я письмо. Получишь в случае моей смерти, тогда и узнаешь, кто и как. Или - не узнаешь.
Амадо передернуло.
- Не говори так...
Эрнесто только плечами пожал. А куда деваться? Для некроманта смерть - это даже не часть жизни. Это большая ее часть. И работа, и призвание, и сила, и знания. Отношение тоже другое.