Волк волновался, бегал вокруг, вздыхал. Но мы ему даже объяснить пока ничего не могли, чтобы не обнадеживать.
Догуляли мы до другого конца парка. Снова перехватили по пути немного закусок со столов. Перенервничали мы все изрядно.
Но вообще, конечно, ситуация предельно странная. Непонятный мир, непонятный маскарад, заброшенный павильон в парке, статуя под краской в подвале... Несуразная лестница вниз. Дичь какая-то.
Тот маг приложил много усилий, чтобы припрятать трансмутированное тело своего обидчика. А душа любителя чужих жен так вообще скиталась неведомо где сотни лет. Или тысячи.
Я прислушалась к эфиру, отправляя запрос.
О как! А это даже не родина нашего Этьена. И не того колдуна. Статую купил несколько сотен лет назад один из местных жителей, притащил сюда из другого мира и... Оп-па! Он думал, это статуя бога. В этом странном здании была когда-то молельня. Туда девушки приходили на ритуальное омовение, принося воду с собой. Хм. Ну Этьен! Он даже после смерти купался в женском внимании.
Ну это ж надо?!
Я только головой покачала с улыбкой, но не стала ничего говорить вслух. Это не касается никого, кроме волка. Ему потом расскажу.
Мы шли, я, как обычно, отстала, волк крутился рядом. И тут до моих ушей долетел... сигнал морзянки.
Да быть такого не может! Но могло. «Спасите наши души» выбивало точками и тире неведомое существо.
Ну что делать? Вздохнула и зашагала в том направлении, крикнув Ориэлю и Леслии, чтобы шли к отелю, а я их нагоню.
Телеграфный звук выбивал тростью сидящий на скамейке в аллее благообразный пожилой господин в шелковой маске, закрывающей верхнюю часть лица.
— Вы позволите? — спросила я.
— Присаживайтесь, леди, — вынырнул из своих печальных размышлений мужчина.
Я опустилась рядом с ним на скамейку, расправила подол длинного платья. И принялась ждать. Волк сел рядом, изображая верного пса.
— Прекрасный вечер, не правда ли? — воспитание не позволило мужчине промолчать.
— Да. Очень симпатичный праздник. Мы тут проездом, но с удовольствием погуляли, развлеклись.
— Да... Праздник. — Он кивнул и снова принялся задумчиво выстукивать три точки, три тире, три точки.
— У вас горе? — тихо спросила я.
— Мы знакомы? — повернул он ко мне голову и взглянул сквозь прорези маски.
— Нет. Мы с вами впервые столкнулись. Просто у меня дар. Особенность такая. Я чувствую, когда кому-то плохо.
— Невесело вам, — печально улыбнулся он. — Чуять чужую беду — это не дар, а проклятие.
Я развела руками. Что тут скажешь?
— Расскажете? Я вряд ли смогу чем-то помочь, но готова выслушать. Просто выслушать. А вам станет чуточку легче. Мы с вами больше никогда не увидимся, я не знаю, кто вы, а вам неизвестно, кто я. Поэтому можете не стесняться. И я даю слово, что все услышанное останется между нами.