Придя немного в себя, посмотрела на поднос. На нём была тарелка с каким-то варевом, вилкой, куском лаваша и стаканом воды. Решив не экспериментировать со своим желудком, я съела лаваш, запивая его водой.
Когда голод и жажда были относительно утолены, мои мысли потекли в прежнем направлении. Не зря инстинкт самосохранения, является самым сильным в человеческом сознании. Взяв вилку, немного пригнула три зубца, а четвёртым начала ковыряться в наручнике. Ничего не выходило. Спрятав вилку под матрац, попыталась распутать цепь, опять неудача. Тогда я подхватив на руки поднос с содержимым, со всей присущей мне в данный момент злостью, шарахнула его о стену. Не могу сказать, что после этого стало легче, но чувство некого удовлетворения появилось.
На лестнице, ведущей в подвал, послышались тяжёлые шаги. Защёлкал замок и дверь отварилась. На пороге стояла ведьма и смотрела на стену, по которой растекалось пятно от недавнего ужина. Она опрометью подскочила к подносу и схватила его. Подбежав ко мне, она стала бить меня подносом по голове и плечам, что то приговаривая на неизвестном мне языке. Видимо подноса ей показалось мало и она, схватив меня за волосы, несколько раз ударила головой об пол. Почувствовав во рту солоноватый вкус крови, мне хотелось подвесить эту злобную старушенцию на крюк, торчавший из потолка, ну или в крайнем случае, придушить цепью. Но сил отбиваться, а тем более нападать, не было, наверное, сказывалось действие лекарства, которым меня усыпили при похищении. Я начала кричать во всю мощь своих связок. На мой крик в подвал заскочил Гарелый и оттянул эту мерзкую старуху от меня. Они, наверное, на грузинском говорят, подумала я. Но после перенесённого измывательства я соображала туго, поэтому мне было сейчас плевать на их разговоры, касательно моей персоны. Гарелый и злобная баба пошли к выходу из подвала, у двери ведьма повернулась ко мне и прокаркала:
— Ужина ты не получишь, сиди голодная тварь и пусть тобой полакомятся крысы.
Под эти «приятные пожелания» дверь подвала захлопнулась, и свет в нём погас. Вспомнив слова о крысах людоедах, я покрылась холодным потом. Надо выбираться от сюда.
Достав из под матраца вилку, я вновь принялась ковыряться в наручниках. Не знаю, сколько времени провела за этим занятием, потому как временами я впадала в спячку, может быть, просто отключалась от усталости и нанесённых побоев. Взглянув в очередной раз на окно, я поняла, что уже ночь, так как за ним была темень. Ещё немного и я, наверное, сдалась бы, но видимо мой ангел-хранитель всё же решил меня пожалеть, в очередной раз, ковыряясь остриём одного из зубчиков вилки в замке наручников там, что то щёлкнуло, и железные оковы распахнулись. Не веря в собственную удачу, я ещё раз ощупала левую руку. Есть свободна! Хотя стоп, пока свободны только мои руки. Ничего сейчас ящики поставим к окну, не зря же они их сюда снесли.