— До свидания! — крикнул вслед Сергей. — Мы пойдем навстречу!
Януш молчал. Он стоял рядом с Мареком, который держал за руку одну из датчанок. Хельгу, кажется…
— Домой хочу, — неожиданно сказал Тимур. — Ребята, как все надоело…
Инга подошла к нам, на корму. Уселась по-турецки на палубе, грустно посмотрела на нас.
— Дом еще далеко, Тимур. Надо победить пришельцев…
Тимур отвернулся. Тоскливо сказал:
— Я не о том доме, Инга. Я о нашем острове.
2. Смерть на тихом острове
Штиль застал нас где-то в середине архипелага. Уже темнело, острова вокруг стали едва видны. Лишь в окнах какого-то замка горели тусклые огоньки — словно робкие испуганные звезды. Было тепло и тихо, по воде доносился слабый мелодичный звук: на одном из островов играли на гитаре.
— На веслах до нашего острова долго плыть? — спросила Инга. — Я тоже буду грести…
— К утру догребем, — взглянув на неуклюжие весла, сказал я. — А лучше заночевать на воде, как позапрошлой ночью.
Возражений не было. Мы попытались опустить якорь — до дна он так и не достал, а затем все вместе забрались в каюту. Это было не слишком удобно, но очень уютно. Том сразу залез в гамак, мы устроились на полу. Инга молча сделала нам бутерброды, налила из фляги холодного сладкого чая. Несколько минут мы сосредоточенно жевали хлеб с колбасой.
— А Януш — дезертир, — произнес вдруг Тимур. — Зря ты, Инга, за него вписалась…
— Мне его жалко, — упрямо сказала Инга. — Он у нас все время скучал. А ребята над ним подсмеивались, даже ты, Димка.
Спорить я не стал. Над Янушем все подшучивали, говорили, например, что он молчаливый потому, что ленится выучить русский. Ну и я не отставал.
Шлюпка слегка раскачивалась на воде. Это было почти незаметно, лишь пламя горящей на столике свечи вздрагивало, упорно вытягиваясь вверх. Со стороны казалось, что колеблется, наоборот, язычок пламени, в то время как каюта неподвижна. Когда перекошен весь мир, легче признать ненормальным того, кто держится прямо…
Забравшись в свою койку, я протянул руку и затушил пальцами огонек. Наступила тишина. Вахтенного на эту ночь мы, не сговариваясь, решили не выставлять.
— Спокойной ночи, — глядя в темноту, сказал я.
— Спасибо. Но к утру не помешает ветер, — отозвалась Инга.
Ветра не было до обеда. Мы снова загорали, купались вокруг «Дерзкого», учили Тома русскому и пытались ловить рыбу. Капитан выучил ужасно сложную фразу: «Именем Конфедерации, бросьте оружие», а Тимур поймал пятисантиметровую рыбешку. Когда безделье надоело нам окончательно, подул слабый ветерок.
Том, к нашему удивлению, не бросился поднимать парус. Мешая русские и английские слова, он объяснил, что ветер далеко не попутный, а идти галсами он умеет только на яхте, а не на «корыте с простыней». Красочная характеристика «Дерзкого» принадлежала Сержану, от Тома мы ее еще не слышали. Похоже, невозможность свободно управлять суденышком выводила его из себя.