Фильм понравился Самеду так же, как и пирожки. На какое-то время кино отвлекло его от мыслей о недавней беседе с Садагет и о предстоящей встрече. Но фильм закончился, а тяжесть предыдущих переживаний вернулась, как только он покинул кинотеатр. Глядя на часы, Самед брел к автобусной остановке, обдумывая, как лучше добраться до Садагет. Автобус был набит людьми, тесно прижатыми друг к другу. Самеду негде было даже пошевелиться — и наростающая нервозность взяла верх над его обычным спокойствием. Его очень сильно трясло, и, когда какой-то человек случайно наступил ему на ногу, он потерял над собой контроль и набросился на него:
— Смотри под ноги! Ты мне на ногу наступил!
— Простите, — ответил пассажир, подавшись назад.
Двадцать минут автобус ехал до улицы Насперина. Потом еще десять минут пришлось пройти пешком, и он оказался перед многоэтажным домом. Во дворе ребята катались на велосипедах, а две машины — «Волга» и ЗИЛ — парковались напротив здания. Самед поглядел вокруг и заметил вывешенное на балконах белье и пару горшков с цветами. Сухой ветер поднимал пыль, вызывая у Самеда приступы кашля. Асфальт был в трещинах, забитых грязью.
— Лук, картошка, помидоры! Подходите, покупайте! — кричал мужчина средних лет, проходя мимо Самеда, на спине он нес огромный мешок.
— Свежее парное молочко! — призывал другой мужчина, толкая корзину перед собой. Несколько женщин в длинных юбках и косынках подбежали к нему с большими стеклянными банками, желая купить молоко.
Наконец, Самед нашел пятый корпус и поднялся по лестнице. Его сердце билось так сильно, что он мог услышать каждый его удар; мысль о встрече с Садагет приводила его в ужас. Из разговоров с Эсмирой он узнал, что это была очень строгая и жесткая женщина. Он дважды позвонил в дверь с бешено бьющимся сердем, и Садагет открыла дверь.
— Добрый день, Садагет-ханим, — пробормотал он нервно.
— Добрый день. Входите, молодой человек! Мы вас ждали, — сказала Садагет, поморщившись.
Он медленно вошел в квартиру и прошел в гостиную. Там он увидел Эсмиру, которая сидела на кресле и пила чай.
— Привет, Эсмира, — сказал он с легкой улыбкой.
Она ответила, наморщив лоб:
— Привет.
Он сел на коричневый кожаный диван напротив Эсмиры, уставившись на ее большой живот.
— Самед, ты будешь чай? — спросила Садагет.
— Буду. Он наблюдал за Садагет, его тело напрягалось от каждого ее движения. Наконец, она ушла на кухню.
Он посмотрел на Эсмиру с натянутой улыбкой:
— Как дела?
— Наверно, дела должны быть супер, теперь, когда ты сделал мне ребенка и бросил, — насмешливо сказала Эсмира, встряхнув головой.