Через месяц после рождения ребенка он набрался смелости и решил навестить Эсмиру. Она совершенно не ожидала увидеть его у двери своей квартиры, и вначале просто недоумевала, кто так усердно звонит в столь ранее время. Она открыла дверь, но, увидев Самеда, тут же попыталась ее закрыть. Мужчина схватился за ручку двери, не давая ей закрыться.
— Что ты здесь делаешь? — спросила пораженная Эсмира.
— Пришел увидеть свою дочь.
Эсмира нахмурилась:
— Долго ты ждал…
— Не хотел выслушивать нытье твоей матери. Можно войти?
— Эсмира, кто там? — спросила Садагет, которая в этот момент кормила ребенка.
— Мама, это Самед, — сказала Эсмира, впуская его.
Мать опустила Сильвану в кроватку и вышла в гостиную.
— Добрый вечер, Садагет-ханим, — забормотал Самед нервно. Женщина не посчитала нужным приветствовать его. Вместо этого она просто уставилась ему в глаза.
— Ты оставил мою детку, когда она была беременна. Почему ты вернулся? Возвращайся к своей шлюхе! — вскричала Садагет.
Ее свирепость смутила Самеда. Он вытер лицо платком и стал почесывать голову.
— Пожалуйста, позвольте мне объяснить. Я думал, все взвешивал и принял решение стать частью ее жизни, — промямлил он тихим голосом.
— Что ты сказал? — переспросила Садагет.
Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:
— Я хотел бы участвовать в жизни моей дочери, — повторил Самед громче.
— А что насчет Эсмиры? — требовательно спросила Садагет.
— Я снова перееду к вам, но я не смогу на ней жениться, пока не закончу учебу в университете. Не могу рассказать родителям об Эсмире и о ребенке. Отец лишит меня финансовой поддержки.
Садагет приблизилась к нему, заставляя все его тело напрячься. Она ткнула его пальцем в грудь:
— Ты эгоист, думаешь только о себе. Почему ты не побеспокоился об этом прежде, чем оплодотворить мою дочь?
Капельки слюны брызнули Самеду в лицо. Он смотрел, как тяжело она дышит, и старался не раздражать ее еще больше.
— Ты столько раз нам лгал. Откуда мы знаем, что на этот раз ты не врешь нам? — закричала Садагет.
Он отошел от нее, пытаясь стереть слюну с лица своим рукавом.
— Я все осознал и не повторю прежних ошибок. Пожалуйста, позвольте мне увидеть дочь.
— Иди, — сказала Эсмира. Он вошел в спальню Эсмиры и подошел к люльке.
Самед склонился, чтобы разглядеть получше свою малышку. Он мягко положил руку на ее животик, размышляя: «Ты спишь так мирно, а я, глядя на тебя, чувствую себя таким виноватым. Я бы хотел, чтобы все было иначе, но моя природа напоминает бетонную плиту, которая упала в русло реки. Я пытаюсь остановиться, но продолжаю бегать за женщинами с ненасытной похотью. Это словно болезнь, с которой я не могу справиться».