— Зачем так сильно открывать дверь, когда на улице такой холод? — возмутилась Эсмира.
Садагет, почти задыхаясь, подошла к Эсмире, руками пытаясь разогнать клубы дыма:
— Почему ты куришь в моем доме? Ты отравляешь воздух. Ума не приложу, откуда у тебя эта гнусная привычка?
Эсмира встала с кровати, лоб ее напрягся, и она выбросила сигарету через балконную дверь:
— Мама, оставьте меня в покое. Каждый раз, когда я прихожу, вы нападаете на меня.
Эсмира ушла в гостиную, сопровождаемая детьми. Глядя на сокрушенное лицо матери, Сильване стало жалко ее. Она села рядом и обняла ее.
— Не обращай внимания на бабушкины слова. Ты же знаешь, она любит лаяться.
Мать улыбнулась, потрепав дочь по голове.
— Не волнуйся за меня. Все в порядке. Эсмира провела несколько часов с детьми и ушла.
Работа в качестве певицы на свадьбе вынуждала Эсмиру путешествовать по разным городам и селам. На свадебных торжествах она пела азербайджанские и русские песни и пила алкоголь вместе с ребятами из ансамбля. Женщина возвращалась домой уже затемно, будучи в глубоком опьянении. Пару раз Сильвана оставалась на несколько дней с матерью, но, познакомившись с ее подружками, она решила, что лучше жить с бабушкой.
Однажды зимним вечером около 23:00 часов напротив дома Садагет остановилось желтое такси. Эсмира медленно вышла из машины, окутанная запахом алкоголя. Шатаясь из стороны в сторону, она поднялась по лестнице. Хватаясь за перила, Эсмира едва могла держаться на ногах, двигаясь очень медленно. Она достала ключ от входной двери, но не смогла вставить его в замочную скважину. Разозлившись, она позвонила в дверь, и Садагет открыла ей. Эсмира медленно прошла в спальню и сняла с себя пальто и сапоги, бросив их на пол. Распластавшись на кровати, она стонала некоторое время, затем заставила себя приподняться, и тут ее вытошнило прямо на пол и частично на сапоги.
Услышав, что Эсмиру рвет, Садагет поспешила к ней и остановилась рядом с дочерью, молча глядя на нее. Почувствовав запах спиртного, Садагет раскраснелась:
— Я хоть раз напивалась так, как ты, чтобы меня даже вырвало на пол? Ты смущаешь и меня, и детей! Скверная женщина, тебе лучше встать и убрать тут все за собой! — вскричала Садагет.
— Зачем ты кричишь? Все соседи будут знать, что я пришла домой пьяной, — бормотала Эсмира, в то время как глаза ее слипались.
— Соседи уже говорят о твоих приключениях с Самедом. Я не хочу, чтобы о тебе говорили еще хуже, чем сейчас! — съязвила Садагет.
Эсмира подняла сумку с пола и достала нож.
— Пожалуйста, замолчи, или я убью себя, — пригрозила она, приставив лезвие к горлу матери.