Та полистала, но ожидаемо ничего не поняла, и удивлено уставилась на меня.
Ответил на незаданный вопрос: — ни я, ни светлая, ни твоя мама не знаем этого языка, и про что книга — тоже. Нашли в покоях мага, надеясь разобраться позже, но до сих пор не получилось. Я вижу, что и тебе язык неизвестен?
Та вздохнула, и отрицательно помахала головой.
Я думаю, что нужно где-то здесь её спрятать, продолжил я, — толка от неё нет, а носить тяжело.
Та еще раз её полистала и, соглашаясь со мной, с грустью отдала, предложив, что самое умное, будет книгу сжечь. Я был против, и мы немного поспорили на эту тему.
Потом был скромный обед из морепродуктов, я сходил за оставленными вчера ветками и остовом шалаша к месту нашей предыдущей ночевки, все-таки с растительностью тут не очень, а меня ожидает ночь на камнях.
Когда вернулся, что-то было неправильно. Но я долго не мог понять что, и только еще раз открыв рюкзак заметив, что бутылка с выпивкой исчезла. Тут же потребовал вернуть её, теперь уже обращая внимание на нездоровый блеск её глаз, и нетвердую походку.
Та сначала отнекивалась, но когда я спросил, а кто еще мог взять? Тяжело задумалась, и сунула её мне, со словами, что второй день не пила ничего, а уже ни один раз видела, как я, думая, что не замечает, сам пил, а ей не давал, вот и исправила несправедливость. При этом покачнулась и дохнула на меня жутчайшим ароматом.
Я не помню, сколько я сам уже отпил. Нет, несколько раз точно прикладывался, но больше одного глотка за раз не употреблял. Сейчас там не хватало почти половины!
Ну и что мне делать с пьяным магом?! Кажется, я эти слова сказал вслух, чем толи оскорбил, толи задел за живое свою спутницу.
Та возмутилась, утверждая, мол, «трезва как стеклышко»! В качестве доказательства, мотнула головой и старый клинок, только что гордо висевший на моих трусах, оказался у неё в руке.
Потом, со смехом плюхнулась на песок, и, сантиметрах в пяти, над её правой ладонью, возникла огненная сфера величиной с небольшую дыньку. Она внимательно осмотрела железку и медленно опустила в огонь лезвием вниз. Деревянная рукоятка, украшенная костяными кольцами моментально вспыхнула, распространяя вокруг дым и неприятный запах горелого рога.
О чем-то задумавшись, стала расстегивать блузку. Когда я уже хотел остановить, борясь со смущением и все же боясь отвлечь, оказалось, что она всего лишь достала перстень, что висел на тонкой, блестящей цепочке. От близости огня я не понимал, из какого они металла, хотя перстень я опознал, — это бы тот, каким она сняла с себя обруч. Но к моему удивлению, камень, что прошлый раз треснул пополам, я это тогда хорошо запомнил, был снова целый.