…В дверь позвонили. Карл оторвался от бумаг. С той поры как жена уехала с больной дочуркой из Парижа к матери, он с особым рвением отдался работе, видя в ней единственный способ избавиться от тревожных мыслей о здоровье маленькой дочери, о безденежье, в котором он вдруг оказался после закрытия журнала. Помчаться бы сейчас к Женни, узнать, как она там, но обер-президиум в Кобленце разослал пограничным властям приказ арестовать Маркса, если он переступит франко-прусскую границу. И вот он вынужден сидеть здесь, в Париже, а Женни, возможно, сейчас, как никогда, нуждается в его помощи.
«Уж не почтальон ли звонит?» — подумал Карл, вставая из-за стола.
За дверью его ждал высокий молодой человек.
В руках он держал цилиндр и дорогую трость.
— Здравствуйте, доктор Маркс, — сказал молодой человек.
— Ах, Энгельс! — узнал его Маркс, делая шаг в сторону. — Входите, Энгельс. Входите же! Вы откуда?
— Я еду из Англии в Германию и вот завернул в Париж.
— Входите, входите. Ведь мы с вами старые знакомые, — улыбнулся приветливо Маркс. — Я помню, тогда в редакции «Рейнской газеты»… Впрочем, кто старое вспомянет, а?.. С той поры многое изменилось, не правда ли? Ваша статья о политической экономии, напечатанная в нашем журнале, еще недостаточно высоко оценена. Она дает пищу для глубоких размышлений и радикальных выводов. Вы обошли Прудона на целый круг…
— Вы льстите мне, доктор Маркс.
— Доктор Маркс, доктор Маркс, — засмеялся Карл. — Знаете что, Энгельс. Давайте-ка мы не будем отступать от добрых старых обычаев нашей родины и выпьем с вами за встречу… Присаживайтесь, прошу вас.
В ту первую очень короткую встречу в редакции «Рейнской газеты» в Кельне они не успели как следует приглядеться друг к другу. Да и расстались холодно: их точки зрения на задачи революционного движения не совпадали. Но прошло время. В нелегких поисках истины они оказались идущими по одной дороге. Последние статьи Энгельса были тому доказательством. Уже по письмам они почувствовали Друг в друге единомышленников.
— Ну? — сказал Карл. — Может быть, за дружбу?
— Согласен, — ответил Фридрих. Они подняли бокалы с вином.
Через несколько минут Карл расхаживал по комнате, раскуривая трубку.
— Пролетариат и богатство — это противоположности. Как таковые, они образуют некоторое единство. Они оба порождены миром частной собственности. Весь вопрос в том, какое определенное положение каждый из этих двух элементов занимает внутри противоположности. Ты не торопишься, Фред?
— Нет, Карл, — ответил Энгельс и мягко заметил: — Ты много куришь. Просто исчезаешь в дыму.