— Слава богу! — выдохнул Савичев облегченно. Остальные спортивные новости он слушал уже вполуха и хотел было переключать на другой канал, как вдруг на экране появилась уже распрощавшаяся с телезрителями дикторша и произнесла:
«Только что в нашу студию поступило экстренное сообщение. К несчастью, история с базой ХК „Кристалл“ получила печальное продолжение. Час назад в городской больнице номер девять был убит поступивший сюда накануне хоккеист „Кристалла“ Максим Смолинцев».
Савичев издал горлом хриплый клокочущий звук и, упав с кресла на колени, буквально впился глазами в экран.
«Сегодня, около пяти часов пополудни, трое неизвестных проникли в корпус больницы и застрелили Смолинцева и двух охранников, приставленных к хоккеисту на случай возможных терактов. В перестрелке двое из трех террористов были убиты, один с места происшествия скрылся. Немедленно были установлены личности убитых: Нагиев Тахир Адилович, азербайджанец, двадцати восьми лет, находящийся в федеральном розыске, дважды судимый, и Есипов Вячеслав Алексеевич, двадцати девяти лет, русский, трижды судим. Оба предположительно являются членами Задольской преступной группировки…»
— Ублюдки! — Савичев обхватил колени руками, уронил голову и так сидел минуты две.
К Юле он поднял уже почти бесстрастное лицо, лишь иногда подергивался уголок рта да ярко блестели глаза под разгладившимся лбом.
— Я не хотел тебе верить, — сказал он, — но ты оказалась права в этом… Ведь ты говорила, что они убьют Смолинцева.
— Что ты собираешься делать?
— Я не могу вступать в соглашение с людьми, убившими моего лучшего друга. Ведь нет сомнения в том, что он был убит по приказу Воронина.
— Ты хочешь бежать?
— Да!
— Тише. — Она схватила его за руку, потом осторожно выглянула за дверь и вернулась к Алексею. — Не говори так громко. !
— Ты поможешь мне? — Он взял ее голову обеими руками и заглянул прямо в глаза. — Ты поможешь мне?
Она словно нехотя высвободилась и сказала со странной недоброй полуулыбкой на губах:
— Ну вот… и ты, и ты покидаешь меня. Я в самом деле проклята. Самое обидное, что во всех этих разлуках виновата не я.
— Беги вместе со мной!
— От себя не убежишь, Алеша, — тихо возразила она, как будто это была не восемнадцатилетняя девушка, а мудрая, много испытавшая женщина.
— Помоги мне, — тихо, в тон ей, попросил Савичев. — Я не знаю, как мне быть, но вместе с тобой мне не страшно ничего.
— Конечно, я помогу тебе, — почти равнодушно кивнула она, — без меня ты ничего не сумеешь. Сделаем так. Эдик, тот ублюдок с «Пентхаузом», что говорил с нами, сидит у запертой двери, ключей у него наверняка нет.