Ведь вы с Альбертом Кравчуком, кажется, теперь коллеги, а?
Я похолодела: ему и это известно! Ну, ментяра…
— Думай, что мелешь, капитан! — огрызнулась я. — Не хуже моего знаешь, что Ирину я не убивала.
А мое расследование по рынку «Южный» — если ты это имеешь в виду — тебя не касается.
— Ошибаешься, ара. Ты очень ошибаешься, если думаешь, что криминальная эпопея Кравчука касается только тебя и твоего клиента Фарида Тагирова.
Сколько раз я тебя предупреждал, что с твоей стороны по меньшей мере легкомысленно недооценивать милицию, но ты все равно не хочешь видеть дальше собственного носа! И по-прежнему суешь его туда, где без тебя уж точно обойдутся. Гляди, останешься без носа, Татьяна! А заодно и без башки.
— Хватит мне лекцию читать, ты не в школе МВД, капитан! Ишь как разошелся, Цицерон из «красного дома»! «Без тебя обойдутся»… Черта с два! Да у вас под самым носом, у всех ваших РУБОПов и ОБЭПов, скромный заместитель директора муниципального рынка создал разветвленную преступную организацию! Спрут разрастается, жиреет, высасывает доходы из казны, душит людей своими щупальцами, а вы мышей не ловите и в ус не дуете. «Моя милиция меня бережет»… Сперва посадит, потом стережет!
Гарик восхищенно прищелкнул языком.
— Нет, это ты у нас Цицерон, ара! Вай-вай-вай, тебе книжки надо писать, Таня-джан. Или в Думу баллотироваться. Как тебе идейка, а? Меняю на твое… как это… «сперва посадит, потом стережет». Класс!
Никогда не слыхал.
— Похоже, ты еще о многом не слыхал, капитан.
Папазянчик подцепил меня под руку и прикрыл дверь за моей спиной: по-видимому, вид спальни его немного смущал. Когда-то в пылу разборки на сексуальной почве он поклялся, что не переступит порога моей спальни, пока я сама не стану умолять его об этом. Наверное, до сих пор надеется…
— Ладно, гражданка Иванова, я не собираюсь обсуждать с вами работу тарасовской милиции, на то есть другие инстанции. Так ты говоришь, я еще многого не знаю? О'кей, я с тобой согласен. Вот я и пришел, чтобы ты просветила меня, тупого мента. Сейчас мы с тобой пойдем на кухню, ты сваришь еще кофе…
А можешь и коньячку плеснуть, я не откажусь… Сядем рядком да поговорим ладком.
— Ничего я тебе не скажу.
— Нет, Таня-джан, скажешь как миленькая! Ведь ты помнишь наш уговор: ты — мне, я — тебе. Или ты думаешь, я за красивые глазки отдал тебе эти самые четки? К тому же ты отлично знаешь, что Гарик Папазян — не только твой старый друг, но и мент, зловредный и, как ты выражаешься, поганый. И при определенных обстоятельствах он может забыть про дружбу, зато устроить тебе много мелких пакостей.