«Гипотипозис»
Если ты относишься к разряду неугомонных и закоренелых библиофилов и тебе удается приобрести редкую и к тому же малоизвестную книгу, то механически попадаешь под магическое воздействие предмета своей находки, невольно погружаешься в некое благостное созерцание и раздумье. Возникает масса вопросов. Главное, с чего начать поиск? С автора, издателя, давнего владельца, оставившего свой экслибрис или надпись на форзаце?! Проходят годы, а ответить на них не всегда удается.
На календаре с необычным названием «Гипотипозис» хотел бы особо остановиться. Значение этого слова не торопитесь разузнать в словарях или в энциклопедиях, мне этого тоже не удалось. Да и нужды такой не было, потому что становится понятным, как только полностью прочитаешь заглавие книги: «Гипотипозис, или Живое изображение древности, постепенно дошедшее до нынешнего века, выбранное из книг Священного Писания и из древних исторических и разных новейших авторов взятое, и вкратце с точным подробностей наблюдением предложенное, с присоединением Любопытного календаря и различных математических таблиц и фигур» (Москва. В вольной типографии Пономарева. 1802 года). Его оглавление состоит из 37 разделов, и можно сделать вывод, что данный труд, являясь настольной энциклопедией, служил не одному поколению, поскольку в нем публиковались цитаты из Библии и Жития святых отцов, популяризировались история, астрономия, астрология, география и даже мифология.
Чтобы не быть голословными, пролистаем его страницы и остановимся на небольшом описании. Скажем, «Опись качеств знатнейших европейских народов, имевших по врожденному их характеру». Опустим характеристики, данные в календаре нашим соседям-европейцам, и познакомимся с темой, освещающей русских:
«Вопрос. Который диалект есть самолучший?
Ответ. Карл V, римский император говаривал, что испанским языком с Богом, французским с друзьями, немецким с неприятелем, итальянским с женским полом, но русским языком, по мнению М. Ломоносова, со всеми оными беседовать пристойно, ибо ежели кто в него с прилежанием вникнет, тот найдет в нем великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского: сверх того богатство и сильную во изображениях краткость греческого и латинского языка. Славное красноречие Цицероново, великолепная Виргилиева важность, Овидиево приятное витийство не теряют своего достоинства на русском языке. Тончайшие философические рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира и в человеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи, и ежели чего точно изобразить не можем, то не языку нашему, но недовольному в нем искусству приписывать долженствуем, говорил он».