Любовь к своей стране, желание ей победы в войне с фашистской Германией, как мы видим на примере русских мыслителей в изгнании, не могла заморозить в их душе здравый смысл, их духовные ценности, которые сделали их еще в 1917 году непримиримыми противниками большевизма, самой политики коммунизации России. Конечно, для всех них было важно, чтобы Россия сохранила свою государственность, но они не могли не видеть, что российская государственность, подчиненная большевикам и большевистской идеологии, одновременно является угрозой для прав и свобод наших соседей. У всех русских философов (свидетельством тому и процитированные выше размышления Ивана Ильина, и мысли Сергея Булгакова, Николая Бердяева о родстве большевизма с фашизмом) фундаментом их исходных ценностей, фундаментом их мировоззрения является и примат права, и примат самоценности человека и его жизни, примат прав и свобод личности, примат христианской идеи исходного морального равенства людей. Надругательством над всей русской культурой, и русской литературой, и русской мыслью, как уже было сказано, являются нынешние разговоры о какой-то особой русской, неевропейской системе ценностей. Русские философы видели в большевизме, а позже в национал-социализме врага, ибо оба они были направлены прежде всего против выросших из христианства ценностей гуманизма. Но это невозможно понять, если не видеть изначальное аморальное родство русского коммунизма с национал-социализмом.
У русских философов в изгнании, особенно у создателей русской религиозной философии начала ХХ века, моральный подход к истории, к руководителям России, в том числе и к вождям большевизма, предполагал прежде всего оценку их человеческих качеств исходя из заповедей Христа. Логика здесь была простая, как на суде. Каковы бы ни были профессиональные достоинства человека, он должен быть осужден, если он совершил преступление, посягнул на основы человечности.
Не важно для них, русских философов в изгнании, верили ли вожди большевизма в свои идеалы или не верили. Скорее всего, Сталин верил меньше, чем Ленин. Решающее значение при оценке их деятельности имело то, что они, вожди большевизма, добивались своей цели превратить миллионы людей в «колхозных гомункулов» путем насилия, убивая их, что они навязали народу свою жесточайшую большевистскую деспотию, тиранию своих вождей, уничтожили в России всякую свободу. Как православные, христиане, русские философы исходили прежде всего из того, насколько действия большевиков, их вождей соответствовали заповедям христианства. Убийца для них был прежде всего убийцей, преступником, даже если с его именем связаны успехи на ниве государственного строительства. И потому и Николай Бердяев, и Сергей Булгаков, и Иван Ильин ставили имя Сталина через запятую с именем Гитлера.