– Но ты убила его! – буркнул Бен.
Девочка пожала плечами.
– Он – скелет, он же и так мёртв, верно?
– Дело не в том! – совсем рассердился Бен. – Как ты вообще здесь взялась? Я тебя не воображал… вроде.
– Возможно, ты не собирался, – ответила Дейзи. – Но даже когда ты забыл меня, я небось сидела где-то в тёмном углу твоей головы. Как иначе я могла появиться вчера на пляже?
– Значит… тогда я развообразил тебя? – спросил Бен. – Я тебя не видел…
– Я была невидимой, промокший ты рулон туалетки, – сказала Дейзи. – И где тебе заметить: ты ж не меня пытался вообразить, верно? Ты старался вообразить его.
– Его? – повторил мальчик, хотя прекрасно понимал, о ком она говорила.
– Не разыгрывай из себя дурачка, дурень, – фыркнула Дейзи. – Пламеголового пушистика… чудовищного плюшевого мишку-переростка, который выглядит так, будто ты пытался накалякать свою грусть-тоску… Бохвестя. Как долго вы вдвоём «того»?
– Э-э-э, с прошлого года, – ответил Бен. – Но я долго-долго не воображал никого, после того как мы… я имею в виду, после того как ты решила остаться в старом доме.
– Не я решила остаться, а ты решил уехать без меня, – отрезала Дейзи. – Ты подумал, что не хочешь быть Плохим Беном, который огрызается, начинает драки и устраивает поджоги. Ты захотел спрятаться, большой нюня, и ничего не делать со своей жизнью, ну… только устраивать дни рождения, на которые никто не приходит.
Бен вздрогнул при мысли, что Дейзи была в доме, невидимая свидетельница вчерашних чудных происшествий (хотя формально это означало, что на его трагической вечеринке оказалось на одного гостя больше), а затем вспомнил слова, написанные на стене.
– Ты затупила мои карандаши, – произнёс он старательно строгим голосом. – Это была ты, верно?
– Ну конечно, я… а кто ещё знает о твоём существовании? – ухмыльнулась Дейзи. – Никто, вот кто.
– Ладно, – проговорил Бен, в бессильном гневе сжимая кулаки. – Это ты виновата! Возьму и расскажу маме с папой, что ты сделала.
– Да? Тебе что, шесть лет? – отозвалась Дейзи. – Ты не можешь свалить вину на меня, плакса. Ты только что сам сказал, – и я слышала, – это твоя вина. Ты создал меня: я – все дурные поступки, которые ты когда-либо совершал… а потом захотел забыть, что ты их совершал. Вот ты и забыл меня.
– Ничего подобного! – воскликнул Бен. – Ты поэтому так поступаешь? Потому что считаешь, что я тебя забыл?
– Но так и есть! Ты не вернулся за мной! Был рядом, а затем – бац! – тебя нет, – прорычала девочка, заливаясь тёмно-серым румянцем, и посмотрела Бену прямо в глаза. – А теперь Бохвестя тоже нет – он упрыгал из твоей жизни. И сейчас ты тоже знаешь, каково это – потерять друга.