В этом файле был список вещей и того, что необходимо сделать перед отъездом. Зубная паста, одежда, косметичка, таблетки, переходник для зарядки, носки, паспорт…
Договориться с Ирит, чтобы она поливала цветы, скопировать на внешний диск материалы для поездки, заказать подвозку, заранее распечатать квитанции на шарики…
Секунду, секунду, секунду. Квитанции на шарики?
Дальше, к мейлам! За мной, парни!
Заходить в ее электронную почту было неловко. Ни документы, ни вторжение в кабинет, ни просмотр ежедневника и списка вещей, которые Кармен брала с собой в поездки, такую неловкость не вызывали. Почему-то именно вход в электронную почту казался мне злодеянием, настоящим вторжением в личное пространство.
Она умерла, напомнил я себе, умерла, а ты копаешься в ее личных делах.
Последний мейл в папке «исходящие» был адресован Керен Инглендер. Откуда мне знакомо это имя?
Инглендер…
А, конечно! Журналистка!
Я открыл письмо.
Здравствуйте.
Меня зовут доктор Кармен Уильямсон. Я математик, участвую в исследовании географического распределения приступов.
Мы с Вами встречались года полтора назад на конференции в Торонто, разговаривали о фракталах. Меня очень впечатлили Ваши научные знания – совершенно исключительные для журналистки.
Вскоре, как Вы, наверное, уже знаете, мы собираемся сделать важное заявление. Подробности этого заявления и форма, в которой оно будет подано публике, все еще обсуждаются.
Вместе с тем я боюсь, что существует дополнительная информация, сверх того, что планируется предать огласке, которая связана с этим заявлением и может быть интересна широкой общественности.
Пожалуйста, срочно позвоните мне.
Мои контакты – в подписи к этому письму.
Важно, чтобы мы с Вами поговорили до пресс-конференции. Речь о явлении, которое может иметь самые разнообразные последствия.
Ваша,
доктор К. Уильямсон
Пресс-конференция? Какая пресс-конференция?
И зачем вся эта туманность, странная попытка создать впечатление, что находишься под давлением, но при этом преуменьшая значение происходящего?
Если они говорили по телефону, может оказаться, что у Инглендер была еще какая-то информация.
И что еще важнее, может быть, теперь и она в опасности.
Небольшое разыскание в сети, и я нашел ее телефон. Не ее личный, а номер редакции газеты, где она работала, но надо же с чего-то начать.
Я вытащил мобильник, снова включил его. Я быстро. В любом случае мы уедем отсюда, как только Тамар проснется.
Телефон загрузился и сразу начал вибрировать. Кто-то искал меня ночью и оставил много голосовых сообщений.
Я не стал их слушать. Я знал, что в редакции газеты, где Инглендер работает, в такой час никого не будет, но все равно позвонил и оставил сообщение. Представился, назвался Марселем, с которым она общалась днем ранее, сказал, что мне нужно срочно с ней поговорить. Оставил электронный адрес, которым я иногда пользуюсь для переписки с клиентами, желающими «большей анонимности», и быстро повесил трубку.