У меня тоже есть, чем удивить — я вообще в собаку умею превращаться. Увидели бы пацаны из корпуса псиоников, импланты бы от зависти сожрали.
А может, тут у меня получится? Тут, где в лицо уже поддувает воздух свободы?
Здоровой рукой я полез в перевязь, нашарил пальцы другой руки, и, кривясь от боли, попытался сложить их в особом плетении.
— Ярость пса, — прошептал я.
Где-то совсем рядом маячила тень собаки, я снова видел её в мельтешении пыли и грязи вокруг. А может, это уже глюки.
— Незримая, славься ты в веках! Дочь твоя верная и неразумная просит о помощи, — Эвелина и сама теперь плакала, не желая сдаваться и тыкаясь сломанным посохом под камень.
Нет, берсерк не запускался. Моё нутро рвалось, словно зверь через прутья клетки, но не могло протиснуться.
Теперь я понял — почему-то нужен свет Красной Луны. После посещения гробницы и общения с духами Борзовых мой берсерк стал запускаться только под Красной Луной.
А в подземелье, глубоко под Каменным Даром, её нет. И пусть тут сквозняк гуляет, а вот свет от луны не проникает так глубоко…
«Зато мы — тут. Возьми чуть-чуть силы, ты ведь узрел нашу мощь».
Это напоминало мне какую-то сделку с дьяволом. Не скажу, чтобы я был фанатичным верующим, но, хочешь, или не хочешь, на поле боя часто вспоминаешь о высших силах…
Тем более теперь, когда я уже столько раз натыкался на какие-то странные знамения. Сдаётся мне, там сверху и вправду кто-то есть.
— Мама! — Хромой не выдержал, прижался к моему плечу, — К маме хочу!
С другой стороны мне в щёку уткнулась Эвелина:
— Незримая, тебе отдаю свою жизнь, — как чернолунница не крепилась, но тоже разревелась, — Если на то воля твоя, то смиренно преклоняюсь.
— Бегите, глупцы, — прохрипел я.
Пафосные слова растянули мои губы в улыбку. Ну, что за идиоты? Бегите же, иначе капитская тупость вас погубит.
Нет, Тим, тут ты не прав. Капитам никогда не было это свойственно, жертвовать жизнью за других. За друзей, за страну…
Да, Тим, наша Свободная Федерация для них всегда была, как бельмо на глазу… Варвары, вырвавшиеся в космос со своими первобытными понятиями о чести, любви, долге.
Я улыбался, слушая, как рушится подземелье.
Да, мы варвары, которые вырвались в космос вместе с ядерными и плазменными дубинами. И мы могли влезть в глотку дьяволу, но своих принципов никогда бы не продали.
Кстати, про дьявола…
— Давай свою силу, — мой шёпот потонул в грохоте камней.
В этот момент я почувствовал, что сознание сковывается, его хватает в свои липкие лапы что-то тёмное и такое могучее, что даже мой «кокон» не успел среагировать.