— Куда?! — вырвалось у меня.
Сказать, что я удивился, это мягко выразиться.
Но продавец уже скрылся в лавке, даже не махнув на прощание. Я стоял, сжимая ящичек, и чуял, как у меня свело мышцы шеи от борьбы с самим собой. Искушение повернуть голову и посмотреть на оракулов было неимоверным, потому что те просто сверлили меня нетерпеливыми взглядами.
Медленно выдохнув и внутренне приготовившись к сложной ситуации, я на деревянных ногах двинулся по улочке.
Я шагал, чувствуя прожигающие спину взгляды оракулов, и вспоминал одну мудрость от моего командира.
Во время тренировок снайпера, когда тебя заставляли прильнуть к окуляру и бить по мишеням, вокруг всегда что-то взрывалось, стреляло, шумело, лил дождь и сыпался песок… Это была лишь малая доля неожиданностей, которые должны заставить промахнуться.
А я был обязан попасть. Отстраниться от окружающего мира, и мысленно быть только в двух точках — в перекрестии прицела и в пальце на спусковом крючке.
Командир при этом всегда говорил: «Больше половины боевых операций провалены из-за паники. Паника и мозги несовместимы! Тебе ясно, пёс ты толчковый?!»
Эту мудрость про «мозги» он мне так же орал прямо в ухо, заставляя промахнуться. В армии это называлось «давлением командования», и оно тоже могло помешать мыслить хладнокровно.
— Так точно, — прошептал я, продолжая шагать с ящиком по улице, — Ясно, товарищ командир.
Поэтому несколько длинных вдохов-выдохов, внутренняя проверка потоков псионики — и вот буря эмоций в душе успокаивается. Я не привык долго паниковать, мне становилось неудобно от этого.
Во-первых, надо разобраться, что так напугало меня и вывело из равновесия? Это произошло после слов продавца о «Церкви» и об «отце Афанасии»…
Тим, твою псину, неужели не чуешь?! Это же не твой страх!
Помнишь первые наши секунды в этом мире? Когда ты ещё думал, что всё это — учебная иллюзия. Тогда у тебя тряслись коленки, стучали зубы, но это был не твой страх. А оказалось, что Василий, в чьё тело ты попал, просто перетрухал со страху, вот и все дела.
Сейчас симптомы те же, но только Василия я внутри почти не ощущаю. А вот та молчаливая сущность, которая подсела ко мне в подземелье… Вот она да, просто обосралась, когда услышала про церковь.
Ноги в безразмерных сапогах отмеряли шаги по брусчатке, и при мыслях о Церкви Чёрной Луны я вдруг сбился, чуть не споткнувшись. Ага, псина ты бестолковая, я всё-таки угадал.
Я сразу остановился и присел. Поставил ящичек на брусчатку, стал поправлять штанину, будто пытаясь её заправить в сапог.