— Да, мне Тамара Федоровна сказала, что вы много берете. (Ого, вот это осведомленность!) — Но это особый случай, и я могу сделать исключение. Все-таки Марья Николаевна была моей соседкой, и я к ней хорошо относилась… Конечно, бесплатно я не буду работать, но… Все же лучше дождаться результатов экспертизы.
— Не могу я ждать, поймите! За это время может многое измениться…
Потом будет гораздо труднее установить правду! Вы, пожалуйста, займитесь, а если будет твердо установлено, что это не убийство, я все равно оплачу ваши услуги…
— Хорошо, хорошо, — перебила я ее. — Об оплате мы поговорим после окончания дела.
— Да, конечно. Так вы мне поможете?
— Я попробую. Но сразу предупреждаю: скорее всего Марья Николаевна умерла от приступа астмы.
— Ничего, ничего, лишь бы знать, что произошло на самом деле! Лишь бы знать правду!
— А теперь у меня есть несколько вопросов.
— Если смогу, я отвечу.
— Марья Николаевна жила одна в трехкомнатной квартире?
— Да. Когда папа женился, баба Маша была недовольна: жена была «не та», недостойна папы. И как мама ни старалась, она не смогла наладить отношения со свекровью. И они ушли с папой в мамину однокомнатную квартиру, где мы сейчас и живем. Мама все время говорила, что, может, хоть я поживу по-человечески. Вот теперь, наверное, и поживу, — грустно закончила она.
— А квартира приватизирована?
— Нет, но года четыре назад баба Маша меня прописала. Сказала, что совесть заела.
— А у тебя есть брат или сестра?
— Нет, родители не решились больше иметь детей. Комната-то одна.
— Значит, в квартире были прописаны ты и бабушка? И все?
— Да, — она подняла на меня свои огромные синие глаза.
Так, или она действительно очень наивная, или хочет показаться таковой.
Ладно, выясним потом.
— А ты живешь далеко отсюда?
— Нет, не очень.
Наташа назвала адрес. Я бы сказала, совсем близко.
— А почему ты не жила с бабушкой? Ведь ты часто к ней приходила?
— Приходила очень часто, но баба Маша была против того, чтобы я осталась у нее насовсем. Не то чтобы она говорила об этом прямо, но всегда тактично выпроваживала меня. Я не сопротивлялась, я и так был" ей благодарна за квартиру.
Так, это уже что-то. А может быть, этой девочке с такими огромными глазами просто надоело быть благодарной?
— Прости, Наташа, а сколько тебе лет?
— Двадцать два, я учусь в экономическом. Еще один год остался.
— А друг у тебя есть? Ты собираешься создавать ячейку общества?
Судя по выражению лица, она не сразу поняла последний вопрос. Потом, улыбнувшись, ответила:
— У меня есть друг. И мы собираемся создавать ячейку общества. А вот теперь, — она вздохнула, — процесс, я думаю, ускорится.