Кержов твердо знал, что, когда он вернется, — тут уж не о питателях речь пойдет, а о том, кому мастерскую вести. Наверно — Владимиру Кержову, кому же еще!
Сергей сказал ему на дорогу:
— Если в Благовещенск завернешь, загляни к Колесову. Привет передай!
Сам Сергей торопился к Павлу Ивановичу. Мимоходом он уже говорил с Черемизиным о мастерской, теперь надо показать чертежи.
Он увидел Черемизина, когда тот вышел из траншеи и отряхивался от пыли. Поздоровались, сели на лесенку причала. Черемизин щурился, потирая ладонью крутую шею, и улыбался. А думал он, что Горобец неплохой малый. Кое-кто не любит его за то, что он носится с разными идеями, за то, что не юлит перед Подложным. Если не изменит своим привычкам, хорошим может стать инженером.
— Выкладывай, комбат, что принес?!
— Да так, — Сергей пожал плечами, — пристройку рассчитал к мастерской вместо гаража. С кран-балкой. Мы тогда разговаривали: не знаю, как добиться разрешения на постройку.
— А Подложный?
— Отрубил!
— Трудно… У тебя есть закурить?!
Сергей знал, что Черемизин не курит, но достал ему сигарету, зажег спичку. Павел Иванович затянулся.
— Вот черт, — сплюнул он, — горькая, как перец! Лучше водку пить!
Сделав еще затяжку, он начал сцарапывать ногтем пепел с сигареты, и Сергей усмехнулся, думая, что по такому жесту легко узнать некурильщика.
— Пал Ваныч, — сказал он, — мне говорил Реснянский, в колдоговоре записано, что администрация обязана вместе с пристанкомом обсуждать внедрение новой техники. Даже — что администрация должна отчитываться о выполнении прежних решений…
— Да, параграф четвертый. И местком созывает производственные совещания. У нас они редки.
Черемизин отшвырнул сигарету. Он понимал, что, если Подложный узнает, кто помогает Горобцу «пробивать мастерскую» или хотя бы советует ему, — «меры» будут ощутимыми. Горобцу достаточно намекнуть, что он не сможет помочь. Мальчик раскланяется и будет ломиться сам, пока не расшибется. А один он ничего не сделает.
— Да, — подумал вслух Павел Иванович, — тут дуриком не проедешь.
До каких пор ходить ему, Черемизину, в черной робе, не смея рта открыть при Подложном? Одно из двух: либо Костя уступит, либо Черемизину уходить с пристани. Вместе не работать… А у Горобца опыта мало, хотя мысль о мастерской интересная.
— Вот что, друг ситцевый, — поднялся Черемизин, — идем смотреть твои каракули! Или ты их небось «проектом» называешь?!
В кабинете Павел Иванович подвинул к себе арифмометр, и тут Сергею пришлось покраснеть. Расчеты его оказались верными лишь частично.
— Так вот! — смеялся Черемизин. — Даст тебе Костя две с половиной тысячи, начнешь сорить деньгами и оставишь дом без крыши?!