Каникулы с дядюшкой Рафаэлем (Шикула) - страница 41

— В Штефановой околдованный человек был? — перебил я дядюшку Рафаэля.

Оставил ботинки как есть и сломя голову домой помчался.

— Если бы только в Штефановой! И в Га́льмеши, и в Бо́ровой. Хуже всего было с этим парнем в Штефановой. Ведь он ни высморкаться, ни рукой двинуть не мог. А я хоть сразу вытащил тряпочку, которая мне вместо носового платка служила. Ну вот! Хоть в этом-то мне повезло! Высморкаться и руками шевелить могу, хоть и держит меня на месте какая-то сила, не отпускает никак, и ботинки словно к земле гвоздями прибиты. И вдруг на грушковецкой колокольне полночь бьёт! Плохо моё дело! Надо поскорее с этого места убираться. Убираться! А как? Пробую нагнуться. В пояснице хрустнуло, а в общем, играючи, я нагнулся, и тут меня осенило: разуться я надумал. Расшнуровал ботинок — и ногу вон! То же и с другой ногой проделал. Оставил ботинки как есть и сломя голову домой помчался. Вбежал в дверь, когда и в Краловой бить часы начали. «Слава тебе, тетереву, — подумал я, — что грушковецкие часы ушли вперёд на целых пятнадцать минут».

Дядюшка Рафаэль замолчал и с любопытством уставился на меня: как-то я ещё отнесусь к его рассказу?

— Дядя Рафаэль, и всё это взаправду было? — спросил я.

— Вправду, конечно.

— Но как же вы были заколдованы?

— Я и сам хотел бы знать.

— По-моему, просто ваши ботинки примёрзли.

— Примёрзли? Гм… А ты слыхал когда-нибудь, что ботинки чьи-нибудь примерзали?

— Нет, не слыхал.

— То-то и оно. Головой ручаюсь, что меня, ясное дело, околдовали.

— Но ведь такое только в сказках бывает.

— А со мной вот близёхонько, под Ку́клой, было!

— Морозило ведь?

— Ну, морозило.

— И перед тем вы в воду прыгнули?

— Прыгнул.

— Так ваши ботинки непременно примёрзнуть должны были!

— Да что ты мелешь! Малым ребёнком меня считаешь, что ли? Говорю, был околдован, значит, так оно и было. Знай я, что ты к этой истории так отнесёшься, лучше ничего бы не рассказывал. Теперь, пожалуй, на смех меня подымешь или где-нибудь людям разболтаешь.

— С чего это я болтать стану?

— А ты не из таких?

— Нет.

— Меня и так это сердит.

— Что сердит?

— Что я пустые разговоры с тобой завёл.

— Почему же пустые?

— Раз ты мне не веришь.

— Я вам верю!

— Чему же ты не веришь?

— Сказкам.

— А почему?

— Нельзя сказкам верить.

— Кто это тебе сказал?

— Нельзя.

— А вообще-то ты знаешь, откуда сказки берутся?

— Как это — берутся?

— А вот как. Приключится с кем-нибудь что-либо, а он людям о том расскажет. Вот и сказка готова.

— А если в сказках всякие небылицы рассказываются?

— Так ведь и с людьми всякое в жизни бывает. Как сказка-то начинается? «Жил-был король…» Что ж, королей никогда не было? Ха-ха-ха! Сколько ещё было-то! Иную сказку так начинают: «В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель…» Могло так быть? Непременно так и было. Где-нибудь должно быть тридевятое или тридесятое и какое угодно государство. И в каждом из них события разные происходят, а пока до нас из такой дали новости дойдут, нам всё удивительным может показаться. Не так разве?