Каникулы с дядюшкой Рафаэлем (Шикула) - страница 45

— Сыграем? — спрашиваю я дядюшку Рафаэля.

— Сыграем, — отвечает он.

От этих разговоров, не знаю уж как, мы перешли к Югославии, Италии и всем другим странам, где выделывают вино.

— Мир велик! — вздохнул дядюшка Рафаэль, когда мы перебрали уже по крайней мере с дюжину стран.

— Вы свет повидали?

— Да, повидал много кое-чего. Кто в армии побывал, тому и свет повидать довелось.

— Вы повсюду были?

— Да, был.

— И как там?

— Так же, как и у нас здесь. Солнце повсюду одинаково кругом земли ходит.

— Солнце кругом земли не ходит.

— Разве?

— Не ходит оно по кругу.

— Кто это тебе сказал?

— Я это знаю.

— Но если на солнце поглядеть, так оно землю кругом обходит.

— Это земля вертится.

— Земля?

Я кивнул утвердительно.

— Ты это серьёзно? — засмеялся дядюшка Рафаэль.

— Серьёзно.

— Это просто так говорится.

— Мы про это учили.

— Учили?

— Да, учили.

— А почему она вертится?

— Вертится, потому что круглая.

— Иди ты! И вправду это просто так говорится.

— Колумб открыл Америку…

Я хотел было рассказать ему о Колумбе.

— Ему ничего не стоило открыть её, раз уж она на свете была.

— А другие доказали…

— Что доказали?

— Что земля круглая и вертится.

— Кто это доказал?

— Коперник.

— Коперник?

— Да, он.

— Такое имя я уже слышал. И этому тебя в школе учили?

— Всякий это учит.

— Гм… Но я кое-что такое читал в газетах. Гм… Кто его знает? В твои-то годы я в школу много не заглядывал. Значит, как же звали этого человека?

— Коперник.

— А того, кто открыл Америку?

— Колумб.

— Колумб?

— Да.

— Легко было Америку открыть, если она уже существовала.

Наступает молчание. Потом дядюшка Рафаэль заводит речь о другом.

— Послушай! А ты знаешь, что в воскресенье мы поедем на дожинки[2]?

— А зачем мы туда поедем?

— Играть.

— И я поеду?

— Понятное дело, поедешь. Мы в Пе́зинке на дожинки будем играть. Вот как здорово мы весь Пезинок взбудоражим!

— Ха-ха-ха-ха! — засмеялся я. — Что же мы будем играть?

— Всё.

— И «Злату Прагу»?

— И «Злату Прагу», и «Победу»!

— А потом?

— Потом сыграем «Возле Орешан…».

— Ха-ха-ха-ха! Грянем?

— Грянем!

— А кто за нас коров пасти будет?

— Да уж кто-нибудь найдётся.

Взрослые могут сказать, что эта книжка не кончена, но и они, бывает, ошибаются. Ошиблась же учительница, сказав, что у меня музыкального слуха нет. Её почему-то с толку сбил мой голос. Виноват я разве, что так рычу? Нет, не виноват. Учительница поёт и говорит этаким высоким писклявым голоском, она и не заметила бы меня, если б мы все пели с ней в один голос.

В духовом оркестре высокий голос у кларнета или у корнета. Дядюшке Загрушке или дядюшке Алексину и в голову не придёт приказывать мне сыграть на геликоне такой же высокий звук, как они.