Я подавил в себе желание пнуть его и тихо сказал:
— Лучше сделай так, чтобы я тебя больше никогда не увидел. А перед тем как надумаешь распускать язык — сразу выкопай себе могилу.
И сошел с джонки на причал.
— Возьмем рикшу и сразу в гостиницу, — Мари прикрыла нос платочком. — А утром к моим друзьям, я знаю адрес. Правда надо постараться не умереть от этого дикого смрада.
Только мы отошли от причала, как заревели сирены, в порт вошло сразу несколько полицейских катеров. Народ вокруг засуетился и ломанулся в разные стороны.
— Храни тебя господь, парень… — я пожал плечами и не оборачиваясь пошел дальше.
Ну что тут скажешь, людей не исправить. Но пусть ему повезет.
Скажу сразу, на берег мы попали не скоро. Сначала пришлось долго топать по дощатым дорожкам, проложенным прямо по лодкам. Муся невозмутимо рысил с нами, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды людей вокруг.
А на берегу, мы попали в самые настоящие трущобы. Такого дикого убожества я еще не видел, хотя шахтерские поселки вокруг Бьютта могли повергнуть в ужас любого персонажа с неокрепшей психикой.
Жалкие лачуги в горах мусора, вся та же вонь и орды полуголых и тощих людей.
— Здесь живут эмигранты из Китая, — сухо прокомментировала Мари. — Сбежали из Китая, думали, здесь будет лучше. И сейчас продают своих детей, чтобы не умерли от голода.
— Вы сторонница коммунизма?
— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но и не сторонница капитализма.
Задать следующий вопрос я не успел, потому что несколько молодых парней заступили дорогу. Их угрюмые и решительные лица ничего хорошего нам не обещали.
Я демонстративно достал пистолет из-за пояса, покачал головой и тихо сказал:
— Даже не думайте — умрете. Проведете нас в город, получите пару долларов.
Мусий вышел вперед и молча оскалился, вздыбив шерсть на загривке.
Не знаю, кто из нас подействовал, но парни переглянулись, а потом один из них молча кивнул.
Через полчаса окружающая обстановка сменилась в лучшую сторону. Хибары из ржавой жести сменили настоящие каменные дома, а мусора стало меньше.
Приметив моторикшу, я отдал сопровождающим пару монет и подошел к водиле.
— Гостиница. Хорошая. Сколько?
— Двадцать центов, — лаконично прошепелявил беззубый дедок, почесал через дыру в майке тощую, впалую грудь и добавил. — И еще десять за кота.
Весело затарахтел мотоциклетный моторчик, хлипкая конструкция, скрипя всем своими сочленениями, бодро покатилась по узенькой улице.
Я облегченно вздохнул, быстро темнело, а шастать по улицам ночью не улыбалось.
Но поездка закончилась едва начавшись, проехали мы всего ничего и остановились, едва ли не через пару сотен метров