доказал свою высокую, весьма высокую музыкальную одаренность, однако он всё чаще и чаще избирает странные пути. Бывает оригинальность, которая стоит очень дешево. Воскресным утром в зале Гармониум собралось небольшое общество временами улыбающихся людей, которые внимали, как Эгон Петри бегло перебирает клавиши, а г-жа Винтерниц-Дорда каким-то псалмодическим тоном сомнамбулически выпевает так называемые „песни“ (на слова Стефана Георге, Малларме и др.). Все похожие одна на другую. Мы не хотим говорить здесь о безоглядно дерзких звуковых комбинациях. Самая смелая гармония меня не обескуражит, если она хоть что-то выражает. Но никогда прежде я не встречал ничего более скучного и бесплодного. С этой музыкой не нужно бороться, она сама себя погубит». 22 февраля 1912 г. Шёнберг ответил не менее резкой статьей «Лунатики» [Schlafwandler] в берлинском еженедельнике
Pan (Hg. P. Cassirer; 2. Jg., Nr. 14. S. 432) и статьей «Музыкальный критик» [Der Musikkritiker] в этом же журнале (Nr.15, 29.2.1912, S. 460). Подробнее об этой полемике см.: Pan, 9.3.1912, 2. Jg., Nr. 16. S. 489; см. также:
Schönberg A. Berliner Tagebücher. Berlin: Propyläen, 1974. S. 21.
42. Созданное Шёнбергом музыкальное переложение драмы Мориса Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда» было исполнено в октябре 1910 г. в берлинском «Обществе друзей музыки». По этому поводу Херварт Вальден (см. примеч. 40) опубликовал, под псевдонимом Trust, в своем журнале Der Sturm (№ 37, 10.10.1910, с. 295) язвительную заметку, охарактеризованную Шёнбергом как «непристойная критика»: «АРНОЛЬД ШЁНБЕРГ. — Из Вены являются нам не только „гении“. Арнольд Шёнберг там безмерно переоценен. Хороший музыкант, но — не композитор. (Ему недостает творческих сил, он — не личность, а скорее гомункул, порождённый Вагнером, Малером и Дебюсси. Каждый из них отчётливо виден в разных частях исполненного. Его симфония не имеет ни малейшего отношения к „Пеллеасу и Мелизанде“. Музыка без структуры, с барочными нашлепками из Малера.) Пресса показала себя беспомощной. Иные ликовали. Те, что боялись „недооценить“. Другие обрушились на „дисгармонию“. Т. е. на ЧИСТО музыкальное начало, которое у Шёнберга поднимается над средним уровнем. И профаны, и патентованные критики всё время путают ремесло и искусство. (Выдумали даже „искусство ремесла“.) Совершенно очевидно, что наилучший ремесленник ещё не делается художником. Первично для него — рукотворное, даже и в духовной составляющей. Искусство же не может быть „понято“ и разъяснено. Кто не носит его в себе, никогда его не постигнет. Итак: руки прочь!» (За указание на эту заметку я благодарю Еву Цише [Ziesche] из Берлинской государственной библиотеки.)