— Вы один из владельцев клуба? — поинтересовался Дронго.
— Ну что вы, — усмехнулся Мальгасаров, — я всего лишь директор, нанятый служащий. Живу на зарплату. Владельцы клуба у нас совсем другие люди. — Мальгасаров взял свою чашечку двумя пальцами. Непонятно было, как он ухитряется держать эту чашечку в своих ручищах. Она должна была сломаться.
— Вы бывали в доме у погибшей? — спросил Дронго.
— Конечно, бывал. Мы все были друзьями Аллочки. И я так сожалею, что все это случилось. Она была такой жизнерадостной, такой веселой.
— Вы давно ее знаете?
— Уже лет десять. Я помню ее совсем молодой, когда она только приехала в Москву. И провернула такую фантастическую карьеру. Вы знаете, что ее муж был сложным человеком. Кавказцы вообще ревнивы по натуре, а тут он стал обладателем такой красивой женщины. И соответственно вел себя как владелец. Я ему много раз говорил, что не нужно так нервничать, когда Аллочка встречает своих прежних знакомых. Они часто бывали у нас в клубе.
Мальгасаров сделал глоток из чашки. Кружков внимательно следил за беседой, не решаясь вмешиваться или задавать какие-нибудь вопросы.
— Она стала богатой женщиной, — в тон высказываниям своего собеседника кивнул Дронго.
— Очень богатой, — усмехнулся Мальгасаров.
— И одним из акционеров вашего клуба? — вдруг спросил Дронго.
Мальгасаров не поперхнулся. Но он задержал во рту глоток кофе и через секунду, сделав усилие, пропустил жидкость в горло. Глаза его при этом недобро блеснули. Затем он осторожно поставил чашечку на блюдце. Убрал руку, словно опасаясь неловким движением сломать остальные чашки. И ответил тихим вопросом:
— Почему вы так думаете?
— Мне так показалось, — уклонился от ответа Дронго, — так это неправда? Или правда?
— Я не спрашиваю отчета у наших гостей, — сдержанно сказал Мальгасаров, — сюда приходят очень богатые люди, и я не знаю, у кого из них акции каких компаний, в том числе кто владеет нашим клубом. Мне известно имя только одного владельца, который и является президентом нашего клуба, имея семьдесят процентов всех акций. А мелкие акционеры меня мало волнуют. Президент всегда может заблокировать любое решение всех остальных акционеров.
— А вы говорили, что знали убитую много лет, — напомнил Дронго, — я думал, что вы были с ней достаточно близки.
Мальгасаров нахмурился. Он действительно сказал об этом несколько минут назад. Отрицать подобное было бессмысленно. Он понимал, что узнать имена акционеров не так сложно. И поэтому мрачно молчал. Врать не имело смысла, а говорить правду он не хотел.
— Как вы думаете, кто мог ее убить? — спросил Дронго. — Вы ведь ее давно знали. И всех ее друзей.