Скобелев, как всегда, был небрежно-элегантен и чуточку смешлив. Кое-кого раздражала его бесшабашность вкупе с грубоватой прямотой, но Столетову он нравился. Они всегда находили общий язык, еще в те далекие годы, когда двадцатисемилетний капитан Генштаба Михаил Скобелев прибыл в красноводский отряд с Кавказа для дальнейшего прохождения службы. До этого он уже побывал у генерала Абрамова и принимал участие в стычках на бухарской границе.
— Да что же я должен подтвердить? — поинтересовался Столетов.
— Я вот рассказывал о своей вылазке к Сарыкамышу, так никто не поверил, что со мной не было никого из моих казаков, а только два туркмена.
— Все правильно, господа, — обратился Столетов к обступившим его офицерам. — Михаил Дмитриевич действительно ходил к Сарыкамышу с двумя туркменами из числа приближенных нашего друга Атамурад-хана… Кстати, из экспедиции он привез прекрасную карту местности, которую высоко оценил наш замечательный топограф Иероним Иванович Стебницкий.
— Благодарю вас, Николай Григорьевич, — прогудел Скобелев, слегка обнимая генерала. — А вы, должно быть, тоже к великому князю главнокомандующему?
— Вызван офицером для связи.
— А, это по поводу вручения вашему ополчению Самарского знамени. Между прочим, сюда недавно заходил художник Каразин, о вас расспрашивал… Ну, успеха вам! — Он снова крепко пожал Столетову руку и отошел на прежнее место к окну, откуда тотчас же послышались новые взрывы хохота.
Столетов, попросив Бонева подождать, открыл дверь в соседнюю комнату и почти лицом к лицу столкнулся с великим князем. Николая Николаевича сопровождал сухощавый, подтянутый начальник штаба генерал Газенкампф.
— Слышал? — по своему обыкновению без всяких церемоний спросил Столетова великий князь. — Послезавтра твоим болгарам смотр… Съедется народ, разные особы, будут и дамы. Так что ты их подтяни, подтяни…
Да, все-таки к ополченцам мало кто относился серьезно — все больше смешочки да шуточки, хотя внешний ритуал соблюдался неукоснительно: и сам великий князь, и генералы из его окружения на официальных приемах охотно провозглашали здравицы во славу отважного болгарского воинства. Лицемерие главнокомандующего бесило Столетова.
Николай Николаевич внезапно расхохотался:
— Да не сердись ты, Николай Григорьевич, вижу тебя насквозь — не обидим мы твоих братушек и должное им воздадим.
Столетов щелкнул каблуками, кивнул, но промолчал. Проницательный генерал Газенкампф понял его, улыбнулся:
— Не обращайте внимания, Николай Григорьевич. Уже решено, государь утвердил наше представление. Так что предположение о вашем движении с передовым отрядом подтвердилось…