Я вздрагиваю, когда Хэмиш взмахивает руками. Но это всего лишь жест беспомощности.
– Боюсь, что решение уже принято и утверждено. Но закончить нашу беседу я хочу на более позитивной ноте. Я по-настоящему впечатлен твоим усердием. Отрадно видеть, как твоя успеваемость пошла вверх…
Если Хэмиш подкатывал к Фрейе или – хуже того – крутил с ней роман, может быть, он испугался, что об этом станет известно? А поскольку Фрейя была такой юной, да еще и его ученицей, Хэмиш рисковал оказаться за решеткой. Особенно если у них все началось до Нового года, когда Фрейе еще не исполнилось шестнадцати…
Желчь обжигает мне горло. Я смотрю на руки Хэмиша, все еще лежащие с растопыренными пальцами на столе. Уж не этими ли пальцами он обвил шею Фрейи? И не ими ли сдавливал ей горло, пока жизнь не покинула тело девушки? А потом схватил нож для колки льда и вонзил его в ее глаза? Каким психом нужно быть, чтобы сделать такое?
Черт! Это действительно мог быть он… Откликнувшись на возрастающую во мне уверенность, сердце заходится бешеным стуком. А Форд? Зачем ему убивать парня? А может, Форд все узнал? Догадался по двум телефонам на видео? Или заметил то, что пропустили мы с Домиником?
И ведь перед смертью Форд вел себя как параноик, как будто был уверен, что за ним кто-то следит… Что, если за ним следил Хэмиш? Я решила, что Форд был под кайфом, но, возможно, все было не так…
Я перевожу взгляд на самодовольную морду Хэмиша. Его голова покачивается из стороны в сторону, пока он что-то говорит. А я уже даже не помню, о чем разговор. Его бормотание заглушает стук в моих ушах.
Я опускаю глаза на свои руки, стараюсь сконцентрироваться на дыхании. Но розовые линии на ладонях начинают свербеть в унисон со стучащим ритмом. Покалывать, словно под кожей находятся иглы. И кривиться, как будто их растягивает неведомая сила.
Мне кажется, меня сейчас вырвет. Но я не могу оторвать глаз от шрамов. Один из них вздулся так, что вот-вот лопнет… И он действительно вскрывается. Его рваные края расползаются в стороны, обнажая в плоти полость. А затем расходится еще один шрам и еще один. Они все вскрываются брешами в ладонях. И эти бреши походят на… глазные впадины. И в тот момент, когда мне в голову приходит эта мысль, они моргают! Выбросив вперед руки – подальше от глаз – я испускаю дикий крик.
– Ава! Ава! Что с тобой? – устремляется ко мне Хэмиш.
И когда он проходит мимо окна, его отражение в стекле трансформируется в темноволосую девушку, наблюдающую за мной пустыми глазницами. Я отскакиваю назад, стул с грохотом падает на пол.