Мы работали в маленькой районной библиотеке в офисе без окон. Компьютеры девочек выглядели больше, чем сами девочки. Иногда за широкими мониторами и гудением системных блоков девочек было не видно и не слышно – приходилось привставать с кресла, чтобы убедиться в живом человеческом соприсутствии. Отсутствие окон в помещении, видимо, было компенсировано фотообоями, наклеенными во всю стену: тропическая зелень и бурный отвесный водопад, несущий свои вспененные потоки сверху вниз, – картинка, напоминающая ежедневно не о свежем воздухе, а о вертикальности иерархий.
Девочки приняли меня как свою. Я еще пыталась какое-то время по привычке сохранять телесную автономию: отдельно обедать, отдельно добираться на автобусе до метро, – но очень скоро ценность этой отдельности потеряла для меня всякий смысл. Моя жизнь в тот момент в целом тоже была катастрофой, поэтому на работе я чувствовала себя как дома: было весело и страшно, а границы частного и публичного размывались алкоголем и дедлайнами. С девочками мы часто превращались в одно функциональное многорукое и многоногое существо, ликующее, всесильное и сокрушительное, – в такие моменты я переставала ощущать собственную немощь и слабость в ногах.
Но при этом, изучая девочек, наблюдая за ними из своего паучьего угла, я много раз ловила себя на автоматизме собственного взгляда – слегка высокомерного, ироничного, уменьшительно-ласкательного, мифологизирующего женскую коллективность как таковую. Я оправдывала это тем, что у меня особый статус – я здесь временно. Иногда, когда я смотрела на всех, будучи в мрачном и мнительном настроении, мне казалось, что девочки существуют только по пояс – а под столом их нет, там только переплетение разноцветных проводов, передающих сигналы куда-то дальше. Возможно, конечно, я всё еще просто ненавидела женщин, а не только тянулась к ним. Или, возможно, под столом в те дни не было только меня.
* * *
Однажды мы с девочками молча шли по осеннему муниципальному парку. «Мне стало труднее ненавидеть мое государство», – сказала я на ходу, не подумав. «Становишься одной из нас», – ответила одна из них.
Мы не всегда работали из офиса: иногда мы расставляли старые книги на улицах города, вешали только что купленные российские флаги на деревья и водили вокруг них хороводы вместе с растерянными горожанами. В нашей реальности мы постоянно натыкались на какие-то новые порталы – и попадали на бесконечные фестивали, сметы которых никогда не видели. На фестивалях мы выполняли госзадание: голыми руками строили павильоны из палок, грязи и говна, подделывали статистику посещаемости людей и животных, а также случайно заглядывали в институциональные бездны, обычно прикрытые сверху бумагами и тряпками.