Комсомол имени Летова (Кузьмин) - страница 37

На самом деле, с политтехнологической точки зрения, у КПСС были два неплохих козыря. Первый — это те самые активисты-ветераны. Фотография, где ОМОН жестко винтит генерал-лейтенанта Фомина, обошла весь мир под заголовками «Фашизм жив!». Однако практически никто не узнал, какую партию он представляет, так что никаких бенефитов КПСС не получила. Второй — в какой-то момент в столице нарисовались два товарища из Таджикистана. Они активно работали со своими согражданами, имея огромный бонус в виде знания языка. Уходя в агитационный рейд с утра, вечером они приносили пачку заполненных анкет о вступлении в партию. Издавали даже в меру забавную газету на ломаном русском со статьями вроде «Что делать, если заболел мигранти?». Правда, смысл статьи сводился к тому, что подучить бесплатное лечение без полиса крайне трудно, поэтому мигранту лучше не болеть в принципе. Другой вопрос, что, на словах согласившись с земляками, в реальности никто из сагитированных до штаба или других мероприятий так и не доходил. На самом деле, можно было бы использовать землячество с большей продуктивностью, например, организовав для мигрантов курсы русского языка или юридического ликбеза. Увы, до этого не додумались. Пытались мы свести таджикских камрадов с РРП, однако республиканские товарищи умудрились превзойти наш косяк с внешним видом, явившись к проходной в белоснежных пиджаках. А вскоре отбыли на родину.

Проблема заключалась в другом. Уличные акции были крайне малочисленны и проводились сугубо по ритуальным датам. По сути — как у той же КПРФ, только в меньшем масштабе. Зато «идеологически верно», да. Тем не менее, работа в КПСС велась практически ежедневно. В чем же она заключалась? Планерки, заседания, пленумы — что может быть лучше для революционной партии! Если в «Трудовой России» мы имели дело с зачастую поехавшими, но простыми пожилыми коммунистами, то в КПСС мы попали в самый настоящий заповедник позднесоветской бюрократии. Какое-то время мы пользовались их шикарным помещением на Тверской, посему имели возможность наблюдать за работой прозаседавшихся вживую. Бог бы с тем, что это затягивалось на несколько часов. Но вот то, что существовала определенная манера хлопать разным ораторам, меня вообще убивало. Наиболее громкие и продолжительные аплодисменты стоя, естественно, доставались Шенину. «Тот, кто не предал» — так называлась его биография, являвшаяся своего рода партийной библией. Честно сказать, я никогда не испытывал особой любви к ГКЧП. По сути дела это была просто группа партийных бонз, пытавшихся в первую очередь защитить свою задницу и подход к кормушке. И как бы плохо я ни относился к ледовласому вождю Ельцину, они были ничуть не лучше. Да, Шенин пострадал от установившегося режима, отсидел и перенес три операции в тюрьме. Но после этого ему было бы гораздо лучше тихо и мирно уйти на пенсию, а не разводить безумный косплей с восстановленной партией. Ностальгирующие по заседаниям политбюро, пенсионеры и одна из самых нудных и беззубых газет левой оппозиции под перестроечным названием «Гласность» — мягко говоря, не основа для революционной организации. Для своих старых соратников Шенин был вождем без всяких оговорок. Причем не трибуном и вожаком, а именно вождем, назначенным сверху, по принципу «партия сказала надо». Позже, к счастью, уже без нашего участия, Шенин даже безуспешно пытался зарегистрироваться кандидатом в президенты. Даже на банкетах (тоже наследие советских времен) Шенина усаживали во главе стола, и сидящий по правую руку наливал ему элитной настойки, не полагавшейся даже другим партийным шишкам. Мелочь, а иллюстрирует мерзкую партийную иерархию. Для чего Шенину и компании понадобилась молодежь в лице АКМ? Да для той же пресловутой совковой показухи. Мол, вот, юные последователи, мы их уму-разуму учим, по плечу похлопываем. Думаю, и от пионерской организации со временем бы не отказались, только ради того, чтобы Шенин ребятишкам галстуки повязывал. А молодежь относилась к «тому, кто не предал», мягко скажем, без симпатии. Лысый, мрачный, пафосный, внешне похожий на бандита Фантомаса из французской комедии с Луи де Фюнесом. Между собой его все и звали Фантомасом. Мы едва переваривали все эти заседания, куда приходилось ходить, и старались ограждать от них хотя бы новичков. Единственной веселухой были разве что приемы в посольстве КНДР, где местный распорядитель тщательно следил за тем, чтобы ни один человек не ушел, не будучи смертельно пьяным. А в КПСС пытались «работать с молодежью и обучать ее». Но партийные чтения и семинары были отличным аналогом снотворного, а выступления молодых никого не интересовали. Я это лично проверил своего рода арт-провокацией, прочитав на дне рождения Сталина доклад о заслугах товарища Троцкого. Что удивительно, почти все многоопытные сталинисты одобрительно зааплодировали! Молодой выступил, пунктик программы выполнен, галочка в отчете поставлена!