После маршей наступило определенное затишье. Было шествие памяти павших защитников Дома Советов, по формату крайне похожее на предыдущие. Запомнилось оно разве что постоянным завыванием Руслана Мусина «Ельцин — палач!», на которое Удальцов в конце концов остроумно ответил в мегафон «Дай ему калач!». А во время траурного митинга мы зажгли самые натуральные факелы, что в сегодняшних реалиях кажется совершенно ненаучной фантастикой. Потом Анпилов уехал на бесперспективные выборы в Ростовскую область, часто туда мотался и Удальцов. Вероятно, именно этим затишье и объяснялось. Мы с Чаном исправно ездили на собрания, брали новые порции стикеров для распространения и понемногу знакомились с АКМовцами. Надо сказать, что процесс интеграции был продуман довольно плохо, и неофиты преимущественно держались вместе. Среди опытных можно было выделить несколько фракций. Были ребята, ориентированные непосредственно на «Трудовую Россию» и агитировавшие всех поскорее вступать в партию. Были радикалы, уже успевшие поучаствовать в акциях прямого действия и к возрастным партийцам относившиеся крайне скептично. Им объективно больше нравилось жечь фаера на акциях, чем читать Ленина и Маркса. Ну, и была откровенная алко-фракция, куда уж без нее. Эти ребята не шибко заморачивались насчет деятельности в принципе, и, даже доехав до окрестностей штаба, далеко не всякий раз добирались до собрания. «Главный секрет перед митингом — выпить! Тогда ты будешь орать громче всех!» — убеждал меня как-то перед собранием активист с говорящим погонялом «Макс-Водка».
Меня естественным образом тянуло к радикалам. Действий, увы, было негусто. Долгое время в атмосфере полусекретности обсуждался некий выезд в подмосковный город с последующим несанкционированным шествием, да только это так и осталось прожектом. Был один не самый удачный поход на граффити, когда после первого серпа и молота на стене нас засек проезжавший патруль. К счастью, отошли без потерь. Была в меру креативная акция по пропиливанию бесплатного прохода к платформе электричек на Рижском направлении. Рядом с дыркой в заборе была оставлена подпись АКМ. Вот, собственно, и все. Остаток буйной протестной энергии сублимировался в регулярных расклейках стикеров в вагонах метро. Сейчас подобное очень быстро отслеживается и моментально пресекается, а тогда и попадались крайне редко, и висела агитация долго. Забавно, что одна из тех наших наклеек попала в фильм «Ночной Дозор». Особым шиком считалось сесть несколькими группами на конечной станции и при почти полном отсутствии обывателей превратить состав в агитпоезд. Спустя годы тело помнит алгоритм перемещения по вагону: восемь наклеек на восемь дверей.