Ко мне обратилась женщина с жалобами на депрессию, суицидальное настроение и ощущение «потерянности в мире». Она была привлекательной сорокачетырехлетней женщиной, которая когда-то была красивой, но затем в ее жизни наступили тяжелые времена. Она много лет занималась проституцией и несколько раз обвинялась в агрессивном поведении и приставании к мужчинам на улице. Она подверглась изнасилованию в семнадцать лет, забеременела и вышла замуж за того, кто это совершил, — вора, который большую часть своей жизни провел за решеткой. Когда у нее родилась дочь, его снова посадили и он уже не мог ее обеспечивать. Она не чувствовала никакой связи с ребенком, благополучие которого ей было абсолютно безразлично. Ее мать вызвалась присматривать за ребенком какое-то время. Однако, несмотря на все попытки моей пациентки затем повидаться с дочерью, мать не давала такой возможности до тех пор, пока той не исполнилось семнадцать и она не стала героиновой наркоманкой.
Моя пациентка называла свою мать «настоящей свиньей», которая всегда относилась к ней с огромным презрением и вместе с этим была безразличной и безучастной. Она говорила: «Я помню самый первый конфликт с матерью, когда она придавила меня подушкой, лежавшей между нами. Хотя я была маленькой, я помню, как от сильного давления мне не хватало воздуха». Она всегда была подавленной и чувствовала себя в изоляции в школе и дома. После первого замужества она несколько раз беременела от разных мужчин, что не удивительно, поскольку она не предохранялась, а затем прерывала беременность с помощью спринцовки как минимум четырнадцать раз. Она также рассказала, что непреодолимое сексуальное желание заставляло ее рисковать. Муж подтолкнул ее к занятию проституцией. Она ненавидела его всем сердцем, но уступила ему в надежде, что проституция поможет ей встряхнуться. Это срабатывало на короткое время, но затем она чувствовала себя еще несчастнее, чем прежде. Она безуспешно пробовала наладить отношения с жившей отдельно дочерью, но та ополчилась против нее так же, как и она сама когда-то против своей матери. Дочь была слишком обижена на нее, а также озабочена собственными проблемами и не могла заниматься налаживанием отношений (за что ее, кстати, критиковал неравнодушный молодой человек). Повторюсь, эта пациентка искала женщину-терапевта, надеясь на установление хороших отношений с заботливой матерью, которая сможет также иметь дело с ее желанием мести.
Работу с ней в течение долгого времени едва ли назовешь легкой. Вначале она попыталась проверить, устою ли я перед соблазнением, а когда я прошла это испытание, она смутилась и разозлилась. На первый план вышла долгая борьба за сепарацию-индивидуацию, которая становилась особенно заметной и мучительной во время моих отпусков. Как я могу заботиться о ней, если я уезжаю и бросаю ее на произвол судьбы, когда она практически не может заботиться о себе? Однако благодаря тому, что подобные события, вызывавшие боль и страдания, происходили во время психотерапии, они, в конечном счете, оказали на нее терапевтическое воздействие по мере того, как она начала понимать, что у меня есть собственная жизнь и потребности, а также, что я была с ней не для того, чтобы она меня соблазняла, а я ее использовала в соответствии с собственными эмоциональными потребностями. Когда она осознала, что я могу доверять ей жить собственной жизнью, а у меня есть своя отдельная жизнь, у нее появилась возможность исследовать свои собственные потребности и желания.