Фрейд — автор всех этих бесценных открытий — хоть и был гением, но, будучи мужчиной, не вполне мог передать понимание всех сложностей либидинального развития обоих полов. Он провозгласил эдипов комплекс, основанный на мужской модели, краеугольным камнем нормального либидинального развития. Согласно Фрейду, этот комплекс имеет место на фаллической стадии, в возрасте между тремя и пятью годами. В его основе лежат два желания: желание обладать родителем противоположного пола и желание смерти родителя своего пола, что позволит мальчику в дальнейшем обладать своей матерью. Ребенок боится возмездия со стороны отца за свои смертоносные желания: кастрация кажется ему неотвратимым последствием. Единственный удовлетворительный способ справиться с кастрационной тревогой — это отказ от инцестуозного объекта. Таким образом эдипов комплекс разрешается, и мальчик вступает в латентный период. Эта классическая теория все еще широко используется в практике по отношению не только к нормальной сексуальности, но также для понимания ее первертных проявлений.
У этой теории два основных фокуса: во-первых, фаллос как генитальный орган и, во-вторых, положение ребенка в триангулярных отношениях, где он поначалу пытается завоевать мать, но потом вынужден смириться с местом вне родительского союза. Поначалу все это относилось к либидинальному развитию мальчиков, но вскоре было перенесено и на развитие девочек. «Аналогичная» ситуация у девочек рассматривалась с возникновением «зависти к пенису». Девочка входит в эдипов комплекс под влиянием комплекса кастрации. Она не только меняет свой сексуальный объект с матери на отца, но также и свое желание иметь пенис, который ей не дала мать, на желание иметь ребенка от отца. Образуется символическое уравнивание пениса и ребенка.
Для самого Фрейда женская сексуальность оставалась «загадкой». Он попросил своих коллег-женщин пролить свет на их собственную сексуальность, так как, по его мнению, у них было преимущество в этом вопросе: в переносе их пациентов они подходили на роль «заменителя матери». Эта просьба сама по себе была необычной, поскольку, как заметил Шафер, «…он [Фрейд] традиционно недооценивал принципиально андрогинную роль психоаналитика в переносе… Мало что указывает на то, что Фрейд обратил внимание или был поражен фактом материнского переноса на аналитика-мужчину и материнским контрпереносом со стороны аналитика-мужчины» (Schafer 1974, р. 477[2]). И далее:
«Фрейд не был готов углубиться в чувства матерей… он в сущности не проявлял устойчивого интереса к их субъективным переживаниям, за исключением негативных чувств по поводу их женственности и ценности, а также компенсаторного стремления быть любимыми и оплодотворенными, особенно своими сыновьями… Кажется, он понимал отца и видел кастрата как в самом себе, так и в других мужчинах, но не смог понять мать и женщину» (Ibid., р. 482).