Поскольку мужчины считают перверсию способом справиться со страхом потери пениса, к женщинам понятие перверсии стало неприменимо. Следуя этой логике, если у женщин нет пениса, их эдипов комплекс и кастрационная тревога должны выражаться иначе. Поэтому распространенное мнение, что «у женщин не может быть сексуальных перверсий, так как у них нет пениса», редко подвергалось сомнению. Фрейд предположил, что маленькие девочки разрешают свой эдипов комплекс, представляя, что у них внутри есть дети от отца. Развивая его идеи, мы могли бы заявить, что «у женщин не может быть перверсий, так как у них могут быть дети».
Центром моего внимания при описании перверсии будет понимание первертного индивида. Мы рассмотрим основные этапы психологического развития, и я выскажу предположения, как они могут быть связаны с формой и содержанием первертных действий. В то же время мы должны помнить, что у обоих полов перверсия включает в себя сильное расщепление между генитальной сексуальностью, как жизненной или любовной силой, и тем, что лишь кажется относящимся к сексуальности, но по сути имеющим отношение к более примитивным стадиям, где все пронизано прегенитальностыо.
В случае мужских перверсий это глубокое расщепление проходит между тем, что индивид ощущает как свою физиологическую зрелость, и психическим представлением о собственном теле, в котором он видит себя разъяренным и отчаявшимся ребенком. По этой причине, хоть он и реагирует на физическом уровне генитальным оргазмом, фантазии его остаются на доэдиповых стадиях.
Позже, когда он становится совсем взрослым, он готов к осуществлению мести. Он не осознает своей ненависти. Обычно он действительно не понимает, «что на него нашло» или почему он делает «эти вещи», которые не приносят ему никакого удовольствия помимо кратковременных периодов относительного спокойствия, но длящиеся достаточно долго, чтобы почувствовать освобождение от нарастающей тревоги. Он не знает, почему определенные, порой причудливые действия, которые, как он знает, являются чем-то неправильным, приносят ему облегчение. Это тем более странно для него самого, так как он знает, что есть множество альтернатив, очевидно приносящих больше удовлетворения и являющихся социально приемлемыми. Он может только болезненно осознавать навязчивое побуждение повторять определенное действие, совершенно не замечая стоящей за этим враждебности. Более того, знание о том, кого он ненавидит и кому хочет отомстить, остается глубоко бессознательным.
До сих пор все сказанное относилось к обоим полам, однако теперь я должна ввести некоторые различия, чтобы показать, что происходит с женщинами. До сих пор никто не ставил точный диагноз при подобных нарушениях у женщин, как будто из опасения достичь более глубокого понимания, возможно потому, что, как я предполагаю, было принято считать, что женщины неспособны совершать первертные действия.