Глава, названная «Материнство как перверсия», по замыслу автора является центральной. Речь в ней, по сути, идет о первертных объектных отношениях, при которых ребенок на бессознательном уровне вначале выступает как недостающий фаллос матери, а затем превращается в игрушку или «вещь». Эта «вещь» может быть использована различными способами, в том числе для манипулирования мужем, отцом ребенка, реализации конкурентных и мстительных желаний, а также для разрешения бессознательных конфликтов с собственной матерью. Достаточно часто, например, можно наблюдать, как искажение объектных отношений приводит к игнорированию или отрицанию пола ребенка со стороны их матерей. Это, как известно, приводит в дальнейшем к явной или скрытой сексуальной перверсии. Одна из причин подобного искажения, по мнению автора, связана с пережитыми унижениями и отрицанием женственности, с которыми такие матери сталкивались в детстве, и в дальнейшем повторяют опыт, разыгрывая его уже на уровне отношений с собственными детьми.
В главе «Матери, совершающие инцест» исследуется проблема сексуального использования детей. Уэллдон приводит несколько примеров из своей клинической практики, что делает этот материал особенно ценным. При этом она подчеркивает, что не ставит целью осуждение или преследование подобных случаев, а делает акцепт на том, что эти женщины являются, прежде всего, дочерями своих матерей и повторяют межпоколенческую травму. В крайних случаях в таких семьях осуществляется реальный инцест, но, по мнению автора, причиной его являются не сексуальные желания как таковые, а скорее невозможность проделать работу по сепарации и позволить ребенку построить свою собственную, отдельную жизнь. Как часто показывает практика, непосредственного инцеста может и не быть, но в то же время сексуальное использование детей происходит в скрытой, завуалированной форме. Здесь нельзя не согласиться с мнением Уэллдон, что убежденность общества в невинности и чистоте матери-мадонны позволяет игнорировать многочисленные случаи нарушения телесных и эмоциональных границ детей со стороны их матерей. Можно также добавить, что взгляды Фрейда, высказанные более ста лет назад, касающиеся психосексуальности и, в частности, того, что любая мать испытывает сексуальное влечение к ребенку и реализует его в сублимированном виде при уходе за ним (Фрейд 2006в) до сих пор не разделяются и оспариваются обществом.
В главе «Власть материнской утробы» затронуты интригующие вопросы фантазий о беременности и родах. Уэллдон находит достаточно интересный подход к теме, разделяя фантазии о беременности и последующем материнстве. По ее мнению, некоторые женщины одержимы желанием забеременеть, но при этом они на глубинном уровне не готовы стать матерями. Их беременность может быть нагружена желаниями мести и триумфа над собственными матерями в рамках соперничества и конкуренции. В другой главе Уэллдон продолжает эту мысль, говоря, что беременность нередко становится средством мести и обретения власти над мужчиной. В обоих случаях близость с ребенком, забота о нем и его ценность в целом являются сомнительными. В этой же главе автор развивает взгляды Кляйн (Кляйн 2007) об открытии ребенком телесного пространства (утробы) внутри матери, к которому в психике любой женщины существует крайне конфликтное, окрашенное завистью и ненавистью отношение. В процессе своего сексуального развития девочка и будущая женщина должна идентифицироваться с сексуальностью своей матери, которая часто на бессознательном уровне отрицается и атакуется, что составляет одну из основных сложностей на пути становления ее женской идентичности.